Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов

9 июля: «Сегодня за завтраком съели последнею утку, остались еще две куры и петух, которого я приказал оставить: все-таки разнообразнее и пение его напоминает деревню (курсив мой. — С. К.), затем придется есть одну солонину; впрочем, у нас консервы недурны».

10 июля: «Собака Боб сильно страдает от жары и недостатка движения. Очень сожалею, что не подумал взять с собою побольше книг по морской метереологии и описаний Америки; о последнем решительно все забыли; на яхте нет даже карты Соединенных Штатов, исключая, конечно, морских. От нечего делать вчера до 4 ч. утра играли в карты».

От «недостатка движения» страдал и сам Сергей Александрович. Присутствие на борту петуха и собаки должно было напоминать «Заре» деревню, без которой Строгонов явно тосковал.

11 июля: «В четвертом часу спускали гичку и ездили вокруг яхты. Яхта чрезвычайно хороша под парусами… закат солнца был великолепен; жаль, что нет с собою художника». Это замечание крайне редкое свидетельство принадлежности графа к меценатской династии.

12 июля: «Штиль и маловетрие наводит страшную скуку, от нечего делать играем в карты… После обеда выпускали ракету и сожгли фейерверк… бросили закупоренную бутылку с бумажкою (имя судна, широта и долгота полуденная)».

15 июля: «St. George, Бермуды. 2899 миль в двадцать дней и 22 часа. В среднем 138 миль в день, 5 3/4 [узла] средний ход. Съезжали на берег, завтрак в St. George очень плох, порядочных фруктов нет… жарко, дороги — 10 англ. миль, местность холмистая, прекр. бухточки и заливы, Metropolitan hotel, биллиард, жара, скука, отсутствие магазинов, француз — портной, сумасшедшая хозяйка, обед отвратит. Вечером театр, американ. актеры, губернат. и свита. Жара нестерпимая. В St. Georges читали местные газеты… Узнали, что Сербия и Черногория объявили войну Турции».

Никто в мире еще не знал, что это событие станет началом многолетнего кризиса на Балканах, приведшего к мировой войне.

Летом 1876 года яхта «Заря» продолжала движение к Америке. Запись в ее вахтенном журнале от 16 июля: «Видели небольшую акулу, пробовали ловить, не ест ни мяса, ни хлеба».

23 июля: «в 5 ч. открылся берег на О., а в 5 ч. 10 м. открылся на носу м[аяк]. на мысе Henlopen. В 8 1/2 ч., пройдя маяк, стали на якорь… Около нас стояли множество судов, по большей части трехмачтовые шхуны с косым вооружением. Шлюпка, посланная на берег, привезла лоцмана и газеты». Видимо, дед приучил Сергея Александровича читать газеты. Подобный навык он привил, в частности Ф.И. Буслаеву.

24 июля: «Под парусом по реке Delaware на пути в Филадельфию». Именно в этом городе проходила «Centennial Exhibition» (столетняя выставка) в честь юбилея провозглашения независимости США. Она открылась еще 10 мая, но русский отдел, из-за многомесячных колебаний относительно участия страны в показе, стал доступен для публики только в середине июля, то есть как раз перед прибытием Строгонова. На выставке были представлены произведения Строгоновского училища, и не только поэтому пункт назначения Сергея Александровича едва ли был избран случайно.

Новое государство, бросавшее вызов своей бешенной предпринимательской энергией, интриговало жителей Европы, которые некогда затем же самым стремились в Россию. Однако существовало серьезное препятствие — достигнуть пределов Америки было возможно только посредством опасного и длительного морского путешествия. Сергей Александрович оказался первым человеком из своего рода, кто смог его совершить — он был самым молодым и самонадеянным, и в этом смысле может быть сопоставлен с Александром Сергеевичем, достигшем Парижа в 1755 году.

Плавание графа Строгонова приравняли к морской кампании на военном корабле. Сдав экзамены Морского корпуса экстерном, 28 мая 1877 года, через два месяца после объявления войны Турции, он был произведен по экзамену в гардемарины. Спустя две недели 15 июня Сергей Александрович был зачислен в 1-й Флотский Его Императорского высочества генерал-адмирала Константина Николаевича экипаж и командирован в распоряжение начальника приморской обороны Одессы контр-адмирала Н.М. Чихачева. Переход Строганова на морскую службу был движением души, поскольку мизерное жалование (28 руб.) никак не могло привлечь графа. Еще 12 апреля началась давно ожидавшаяся Русско-турецкая война, с ней связан, пожалуй, самый яркий эпизод в биографии графа.

Все вышесказанные беды предков графа Сергия Александровича стали причиной превращения яхты в самый надежный его дом, хотя первоначально она и не выглядит символом неустроенности и эмиграции…

Граф С.А. Строгонов разделял охотничьи интересы князей Васильчиковых, в частности, отца своей избранницы Дмитрия Васильевича (1778–1859), владельца имения Волышово в Порховском уезде Псковской губернии, и Виктора Павловича, который жил в относительно близком имении Выбити в Новгородской губернии.

В 1859 году имение досталось Татьяне Дмитриевне, супруге Александра Сергеевича. Оно не было слишком большим — в нем насчитывалось 1350 душ и 17 894 десятины, — но имело несколько старинных построек, а также деревянный дом и парк на реке Вогоще.

Все изменилось после того, как в 1860 году Строгонов пригласил для реконструкции выпускника Академии художеств архитектора М.А. Макарова (1827–1873). Он мог быть рекомендован владельцу Гаральдом Боссе, с которым Макаров работал в конце 1840-х годов. Кроме того, Михаил Алексеевич был учеником А.И. Штакеншнейдера и известен как строитель нескольких доходных домов на Невском проспекте в Петербурге.

Звание академика Макаров получил за проект английской фермы для Волышово. Этот заказ был столь важен для карьеры архитектора, что даже упомянулся в его некрологе, где говорилось: «Особенно замечательна постройка у графа Строгонова, быть может, единственная в своем роде в России, — это большой барский дом, целый дворец, и при нем громадная ферма, вся постройка стоила около 300 000».[158]

Следует уточнить, что главное здание возводилось деревянным.

Отчет Академии художеств за 1859-1860-е годы называет его стиль «французским XVII века». Действительно, центральная часть Строгоновского дома напоминает к примеру Мезон-Лафит. Ферма не сохранилась и известна по единственной фотографии 1910 года. Макаров построил также дом управляющего в стиле английской архитектуры.

Итак, в начале 1860-х годов Волышово обрело петербургский блеск и стало первым в губернии. Александр Сергеевич, назначенный егермейстером Императорского двора, оказался счастлив в потомстве. Детям был отдан второй этаж главного дома, где помещались детские, игровые и учебные комнаты Марии (1850), Сергея (1852), Елены (1855), Ольги (1857) и Дмитрия (1858). Казалось, все располагало для мирной и беззаботной жизни. Но две трагедии разрушили ее безмятежность.