Маргаритки - Кристина Ульсон

— Но ведь только одна из девушек… пострадала? — начала Фредрика, когда услышала, что Элси заговорила о них во множественном числе.

— Смотря как на это посмотреть, — сухо ответила Элси. — Чисто физически Каролина, разумеется, пострадала больше, но Юханна как с цепи сорвалась. Весь мир ее рухнул в одночасье, когда она поняла, что родители не собираются принимать никаких более серьезных мер, кроме скорейшего выселения беженцев и переезда в город.

Фредрика сглотнула.

— Значит, изнасиловали все же Каролину.

— Да, конечно, — кивнула Элси, — и, когда она выросла и влюбилась в нашего сына Монса, мы много времени провели с ней за откровенными разговорами о том, что случилось тем вечером.

Рассказывая о временах, когда Каролина сначала пришла в их дом как невестка, а потом оставила их семью, Элси выглядела бесконечно печальной.

— Каролина хорошо владела словом, — говорила Элси со слезами на глазах. — Ребенком она, очевидно, не понимала, что это были за «подвальные жильцы», как их называли родители. И первые годы после изнасилования она, по понятным причинам, горячо ненавидела любого иммигранта, попадавшегося ей на глаза. Но случилось нечто, что все изменило.

Элси выглядела неуверенной.

— Вы скажите, если я рассказываю что-нибудь, что вы уже знаете.

— Я вся внимание, — ответила Фредрика, считая про себя минуты, остававшиеся Алексу до Экерё.

— Вскоре после того, как Каролина получила водительские права, она попала в аварию, — продолжала Элси. — Она была в гостях у родственников в Сконе, и, когда она проезжала по скользкому мосту, обледеневшему после дождя, ее занесло. Машина пробила заграждение и рухнула прямо в реку. Ей никогда не удалось бы выбраться, если бы один молодой парень, увидевший аварию, не бросился в воду. Он бился там изо всех сил, чтобы открыть дверь и вытащить Каролину.

— И этот молодой человек был иммигрант?

Элси улыбнулась сквозь слезы.

— Палестинец. После этого случая Каролина не могла позволить себе прежнего отношения к иммигрантам. Она примирилась с тем, что случилось тем самым летом, и встала на сторону отца. Может быть, именно потому, что прежде многие годы делала все возможное, чтобы показать, насколько ненавидела и винила его. И поверьте, Якоб заплатил высокую цену.

— Он заболел?

— Да, и серьезно. Именно тогда впервые состояние его ухудшилось настолько, что его положили в больницу. Только Марья навещала его.

У Фредрики начало формироваться подозрение.

— А Юханна?

Элси медленно вздохнула.

— Ее история гораздо печальнее, чем история Каролины. Понимаете, все детство она была папиной любимицей. И когда Якоб предал Каролину после изнасилования таким чудовищным образом — а это было, как ни крути, своего рода предательство, — Юханна встала на сторону Каролины. И оставалась с ней год за годом. Пока Каролина не попала в аварию и не пережила это преображение. Юханне было некуда податься в новой ситуации. Отношения с Якобом были испорчены, а любимой дочкой вдруг оказывается сестра. Я думаю, Юханна считала, что ее жестоко предали.

Фотографии с Экерё всплыли у Фредрики перед глазами.

— Она отдалилась от семьи, — произнесла она.

— Да, она виделась с семьей лишь изредка. И когда Якоб завел речь о том, чтобы снова прятать беженцев у себя дома на Экерё, то это стало поворотным пунктом. Юханна перешла Рубикон и стала злейшим врагом собственной семьи.

Фредрика наморщила лоб.

— Юханна, как я уже упоминала, была вне себя и заявила, что не желает и слышать о подобном бреде. И Марья ее поддержала.

Марья. Женщина, которая была в библиотеке и посылала угрозы собственному мужу.

— Идея Якоба привела к невероятно сильным трениям в семье, — вздыхала Элси. — В качестве последней отчаянной попытки уладить конфликт Якоб предложил подарить дом на Экерё дочерям. Но было уже слишком поздно.

— В каком смысле? — Фредрика затаила дыхание.

Элси посмотрела на свои руки и прикоснулась к обручальному кольцу.

— К тому времени он уже потерял Марью, — прошептала она. — Когда Рагнар Винтерман развернул свою деятельность, она перешла на его сторону. Но Якоб еще долго не понимал этого, а когда понял, то стоял уже на краю бездны, которую для него так долго готовили Юханна и Вигго.

Время замерло. Фредрика ждала.

— Вигго? — громким эхом отозвалась она.

— Наш Вигго и Юханна втайне для всех открыли друг друга для себя примерно в то же самое время, когда Якоб заговорил о возобновлении прежней деятельности. И именно поэтому я здесь, — произнесла Элси. — Потому что, несмотря на все то, что Вигго причинил нам и своему брату, Свен никогда не сможет выдать его вам.

Нет, не только поэтому, понимала Фредрика.

— И еще я пришла ради Лины, — добавила Элси хриплым голосом. — Потому что думаю, ей угрожает страшная опасность. Понимаете, Вигго сначала не интересовался Юханной. Ему нужна была Каролина. Но он не терпел отказа.

— Она предпочла ему Монса.

— Да, и оба заплатили за это. Вигго делал все, чтобы усугубить зависимость Монса, чтобы разлучить их. В конце концов ему это удалось. Вигго очернил Монса на работе, и тот потерял место, начав слоняться по дому целыми днями. Вигго распространял мерзкие слухи о нем среди его друзей. Монс чувствовал себя все хуже и хуже. Юханна тоже приложила руку, хотя ее целью была прежде всего Каролина, а не Монс.

— И Вигго сошелся вместо Каролины с Юханной?

— Да, когда Каролина и Монс расстались. Но они хранили свои отношения в тайне — в свете их совместных планов так было лучше. Даже Марья ничего не знала, хоть и работала вместе с ними в этой новой сети по переправке беженцев. Они встречались уже несколько лет к тому времени, когда я это поняла. И я ни слова не сказала никому, кроме Свена. Мы решили, что все же лучше будет переждать, что мы не имеем права вмешиваться в их связь. Я раскаиваюсь в этом сегодня.

Фредрика колебалась.

— Как бы вы оценили психическое состояние Юханны?

— Она больна, — ответила Элси. — Серьезно больна. Я не хотела бы себе такой невестки.

— Вы разговаривали с Каролиной в последние дни?

Настала очередь Элси заколебаться.

— Она пришла ко мне, — ответила она. — Сегодня. Она очень беспокоилась за Монса, хотела знать, все ли с ним в порядке. Я попыталась убедить ее сдаться полиции, но она настаивала, что ей нужно уладить сперва что-то очень важное. Сказала, что должна встретиться со своим губителем, прежде чем идти дальше. Думаю, я знаю, где они.

— Мы тоже, — сказала Фредрика и добавила про себя: «Они обманули Якоба и Марью и еще многих других. Убийство Якоба и Марьи было совершено не из-за чьих-то опасных тайн, не потому, что кого-то требовалось заставить замолчать. Это был очень умело созданный фасад, за которым скрывался настоящий мотив: личная месть».