Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
Сидящая у камина в баре миссис Бюнц взволнованно замерла, не донеся до рта сидр.
Глаза старика Вильяма свирепо сверкнули.
— Девицам то не положено знать, — припечатал он. — Это мужские дела.
— Понимаю. Мама говорила. Но ведь посмотреть-то можно? А в эту среду на двадцать второе правда ведь будут Скрещенные Мечи?
— Да уж не без этого.
— Я там буду Разгонщиком толпы, — громко сообщил Эрни. — Все слышали?
— Чего шумишь зазря? А то мы не знаем, кто будет Разгонщиком, — цыкнул на него отец. — Все прямо дрожат от страха.
— А летчик-командир будет Щелкуном, — сказал Эрни, не желая оставлять начатую тему. — летчик-командир — Коньком, значит. Это мой командир, я у него служил — Саймон Бегг. Мы, правда, зовем его Сим-Дик… Так вот, он будет Коньком…
— Будет… Будет… — хором соглашались братья.
Тут собака Эрни вылезла из-за двери и, призывно глядя на хозяина, заскулила.
— Сколько же можно терпеть здесь эту вонючую тварь! — поморщилась Трикси.
— Да больная она, — покачал головой Том Плоуман. — Прости, Эрн, но твоя собака и впрямь больна.
— Ладно, — махнул рукой Энди. — Отправь собаку домой, Эрн.
Вмешался отец и приказал собаке убираться вон, добавив, что иначе он вышибет из нее дух. Сыновья — разумеется, за исключением Эрни — шумно поддержали его. Что же касается самого Эрни, то при этих словах лицо его исказилось и, подхватив на руки собаку, он устремился к выходу. В дверях, однако, остановился и обвел всех уничтожающим взглядом:
— Пусть только кто-нибудь попробует тронуть мою собаку — он может считать себя трупом.
В зале повисла тишина. Эрни хлопнул дверью и вместе с собакой скрылся в темноте.
Братья нерешительно топтались на месте и смущенно прокашливались. Наконец старик сказал:
— Ну что тут скажешь — паршивый сосунок. Ума-то еще не нажил, а туда же…
Трикси поспешила заверить, что на самом деле она без ума от животных, но всему же есть предел.
Вскоре Эрни вернулся — уже один — и, глянув из-под насупленных бровей на отца, принялся ныть как ребенок:
— Нельзя уже не иметь себе ничего для забавы… Это не делай, то нельзя… Собаку не держи… Роль Шута вы тоже мне не даете. Уж у меня бы точно получилось — из меня бы такой Шут гороховый вышел… — Он ткнул рукой в сторону отца. — Это все ты… Вот доктор — ученый, он правильно все сказал про тебя, что ты в этом не разбираешься. Почему ты не послушаешь его и не дашь мне сыграть? Ну почему-у…
Нытье на старика ничуть не подействовало, он только еще больше разозлился:
— Будь доволен и тем, что тебе позволят разгонять толпу. И вообще попридержи язык и не суйся не в свое дело. Да, пока не забыл… — Он повернулся к Трикси. — К нам тут в Кузнецову Рощу заходила одна иноземка. Все крутила своим носом, старая квашня. Не знаешь ли, что за птица?
Камилла дернула его за рукав и молча указала в сторону бара, где, скрытая от всех, у камина сидела миссис Бюнц. Трикси растерянно открыла рот. Четверо старших братьев принялись отчаянно прочищать глотки.
— Так она здесь? — вскричал старик Вильям. — Сидит выжидает?
— Она на несколько дней, — прошептала Трикси.
— Говори потише, Лицедей, — предупредил ее отец.
— Как хочу, так и говорю! Не нужны нам тут всякие швабры…
— Ну не надо, папа, не надо… — загалдели сыновья.
Но Лицедея было уже не остановить — так он распалился. Взглянув сквозь стеллажи с бутылками на миссис Бюнц, Камилла увидела, что та тихонько, на цыпочках семенит к выходу. При этом вид у нее был такой, будто к ней все сказанное совершенно не относится.
— Дедушка! — возмущенно воскликнула Камилла. — Она же слышала вас! Ну как вы могли! Вы же оскорбили ее чувства — а ведь она не англичанка…
— Помолчи.
— С какой это стати я должна молчать?
К всеобщему удивлению, при этих словах Эрни разразился визгливым смехом.
— Ну чисто мать! Она, заноза! — выкрикнул он, ткнув Камиллу пальцем в ребра. — Нет, вы только послушайте!
Старик Вильям гневно сверкнул глазами на внучку.
— У-ух, дурная кровь! — мрачно прогудел он.
Однако Камилла ничуть не смутилась.
— Ну хватит! — дерзко продолжала она. — Вы сами не умеете себя вести — прямо как переигравший резонер или злодей! Не обижайтесь, дедушка, но это просто залепуха!
— Что это еще за странные словечки?
— Если хотите знать — театральный жаргон.
— Ах, театральный! — прогремел он. — Может, ты еще скажешь мне, что ты позоришь наш род, занимаясь этой ерундой?! Это же чертова лавочка — весь ваш театр!
— При всем моем уважении, дедушка, вы несете полную чушь.
— И это моя внучка! — вскричал он так, словно выступал на сцене. — Какая-то актрисулька! О боже! Хотя чего ж было еще ждать, когда ее выносила в чреве сама блудница в пурпуре!
Нэт и Энди, как и полагается близнецам, хором воскликнули:
— О господи!
Хозяин гостиницы не выдержал:
— Эй вы, потише, честной народ!
— Не понимаю, что вы хотели этим сказать, — с жаром возразила Камилла. — Если вы имеете в виду вероисповедание моего отца, так вам прекрасно известно, что я его не разделяю. Они с мамой решили все еще до того, как я родилась. Не я должна была быть католичкой, а мой брат, если бы он успел родиться. Я той же веры, что и вы все…
— А чем это лучше? — продолжал неистовствовать Вильям. — Небось наплевала на истинную веру, а сама хороводишься с проклятыми католиками!
Он подошел к ней вплотную. Лицо старика было перекошено от злости.
— У-у-у! — Не зная, что еще сказать, он просто вытянул вперед губы и заревел ей в лицо.
На это, к своему собственному удивлению, Камилла выпалила:
— Да нет же, честно! Господи, дедушка, вы прямо как ребенок! — и… поцеловала его.
— Ну и ну! Браво! — воскликнула Трикси, хлопая в ладоши.
Том Плоуман прислушался:
— Никак еще кто идет…
Входная дверь распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина в драповом пальто.
— Добрый вечер, мистер Бегг, — приветливо кивнула Трикси.
— Ну-с, как поживает наш Триксик? — поинтересовался летчик-командир Саймон Бегг.
Впоследствии, когда Камилла узнала его поближе, она поняла, что в этой первой фразе — весь Саймон Бегг. Благодаря своеобразному свойству памяти он знал наизусть имена всех официанток и барменов и всегда был не прочь этим козырнуть. Будучи человеком весьма крепкого сложения, он к тому же имел недурную наружность. Все было при нем: большие синие глаза, густые волосы, пшеничные усы. Носил он галстук военного образца и грубый, защитного цвета шарф. Во время войны — как после стало известно мисс Кэмпион — он летал на бомбардировщике и даже был награжден.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!