Кремлевский Кардинал - Том Клэнси

* * *

Фоули тоже сидел в своем кабинете. Перед ним на столе лежали три кассеты, предназначенные для «Кардинала». Проблема заключалась в том, как передать ему эти чертовы штуки. В разведывательной деятельности переплеталось множество взаимосвязанных противоречий, причем некоторые из них были чертовски запуганными, а некоторые настолько опасными, что иногда он жалел, что покинул «Нью-Йорк таймс». Однако полученные им распоряжения были такими простыми, что с ними мог справиться один из его детей. Эта мысль действительно не раз приходила ему в голову. Не то чтобы он серьезно рассматривал ее, но бывали моменты, когда он, выпив пару стаканов, давал волю воображению и представлял себе, что Эдди-младший, взяв кусок мела, сделает определенную пометку в определенном месте. Время от времени сотрудники посольства прогуливаются по Москве и совершают поступки, несколько отличные от общепринятых. Летом, например, они носят цветок в петлице и вдруг убирают его безо всяких видимых причин, а офицеры КГБ, следящие за ними, беспокойно оглядываются по сторонам в поисках человека, которому адресован этот «сигнал». Некоторые дипломаты круглый год бродят по улицам и фотографируют самые обычные уличные сценки. Вообще-то им никто не говорит, что этим не следует заниматься. Часть служащих посольства просто ведут себя, как диктует им их эксцентричный характер, – и этого достаточно, чтобы привести в отчаяние русских «топтунов». Для сотрудника контрразведки что угодно может выглядеть как секретный знак: опушенный солнцезащитный козырек в автомобиле, оставленный на переднем сиденье пакет, соответствующим образом повернутые колеса припаркованного автомобиля. В результате всех этих мер, часть которых осуществлялась намеренно, а часть – чисто случайно, сотрудники «Двойки» были вынуждены носиться по всей Москве, расследуя загадки, которых просто не существовало. В этом американцы превосходили русских – те действовали слишком однообразно, подчиняясь полной регламентации, и не могли руководствоваться инстинктом и воображением. Таким образом, жизнь «топтунов» из Второго главного управления становилась предельно несчастной.

Зато их было много тысяч, тогда как американцев, служащих в посольстве (включая членов их семей), – всего семьсот.

И все– таки Фоули пока не придумал, как передать кассеты. Он не понимал, почему «Кардинал» наотрез отказывался пользоваться «почтовыми ящиками». В данном случае это был идеальный метод. «Почтовым ящиком» мог стать любой предмет, выглядящий как обычный камень или что-то еще такое же обычное и невинное. В предмете делалась полость, в которую и вкладывалась вещь, подлежащая передаче. В Москве -городе, построенном главным образом из кирпича, – наиболее популярным материалом для «почтовых ящиков» были кирпичи, которые часто из-за плохого качества и недостаточной квалификации рабочих плохо держались в стенах, но вообще для тайных «почтовых ящиков» годилось очень многое, разнообразие здесь было бесконечным.

В то же время методов передачи кассет из рук в руки было не так много и все зависело от идеально точного расчета. Ну что ж, управление поручило ему эту работу совсем не потому, что она была легкой. Идти на повторный риск он не мог. Может быть, поручит это жене…

* * *

– Ну кто может быть источником утечки информации? – спросил Парке у своего начальника службы безопасности.

– Любой из примерно сотни наших сотрудников, – ответил тот.

– Теперь задача облегчается, – сухо заметил Пит Уэкстон, инспектор из отдела контрразведки ФБР. – Подозревать приходится всего сотню.

– Это кто-то из ученых или чья-то секретарша, а может быть, кто-то из бюджетного управления – я имею в виду причастного к программе. Да еще в округе Колумбия человек двадцать, кто обладает допуском к «Чайному клиперу» и имеет доступ к этим документам, – но все это весьма высокопоставленные лица. – Начальник службы безопасности проекта звездных войн, СОИ, был капитаном первого ранга военно-морского флота, хотя и одевался в штатское. – Вероятнее всего, человек, которого мы ищем, находится на объекте «Чайного клипера» на Западе.

– А они почти все ученые и не старше сорока, – произнес Уэкстон и закрыл глаза. Вот именно, ученые, живущие в своих компьютерах и воспринимающие весь мир как гигантскую видеоигру. Трудность общения с учеными, особенно с молодыми учеными, заключалась просто в том, что они жили в своем мире, разительно отличном от того, который понимает и ощущает служба безопасности. В их понимании прогресс зависит от свободного обмена информацией и идеями. Это люди, которых волнует все новое, которые говорят об этом между собой, бессознательно ища содружество, содействующее ускоренному развитию идей, возникающих, подобно сорнякам, в беспорядочном духовном мире лабораторий. Для сотрудника службы безопасности идеальным является мир, в котором никто ни с кем не разговаривает. При этом, правда, исчезает необходимость в службе безопасности, потому что в таком мире не возникает ничего ценного. Установить необходимый баланс между двумя крайностями было почти невозможно, и потому сотрудники службы безопасности неизменно оказывались между молотом и наковальней, становясь объектом всеобщей ненависти.

– Как относительно внутренней безопасности секретных документов проекта? – спросил Уэкстон.

– Вы имеете в виду «ловушки для канареек»?

– О чем вы говорите, черт побери? – поинтересовался генерал Парке.

– Все эти документы печатаются на текстовых процессорах. С помощью процессоров можно внести в текст каждого экземпляра крошечные изменения. Таким образом мы можем следить за каждой копией каждого важного документа и выяснить, из какого экземпляра произошла утечка информации, – объяснил капитан. – Но мы делаем это очень редко – такая операция требует слишком много времени.

– ЦРУ располагает компьютерной подпрограммой, осуществляющей это автоматически. Она называется «Спукскрайб» или как-то вроде того. Допуск к ней строго ограничен, но, если обратиться с такой просьбой, вам разрешат ею воспользоваться.

– Очень любезно с их стороны, – проворчал Парке. – В данном случае это будет иметь какое-нибудь значение?

– Сейчас – нет, но не следует пренебрегать ни одним методом, – пояснил капитан, обращаясь к своему начальнику. – Я слышал об этой программе. Ею нельзя воспользоваться при работе с научными документами – язык их слишком точен. Даже если переставить запятую с одного места на другое, это может резко изменить смысл того, что там говорится.

– Это при условии, что читающий сумеет разобраться в написанном, – грустно покачал головой Уэкстон. – Впрочем, не приходится сомневаться, что русские сумели. – Он уже думал о том, что понадобится в этом случае – может быть, придется привлечь сотни сотрудников. Но на них сразу обратят внимание. Окружение, в котором они будут работать, слишком мало, чтобы поглотить их всех незамеченными.

Можно было предпринять и другой очевидный шаг – ограничить доступ к информации по экспериментам с зеркалами, но в этом случае возникала вероятность того, что шпион почувствует опасность и будет настороже. Уэкстон не мог понять, почему он не захотел заниматься делами попроще – вроде расследования убийств или борьбы с мафией – Но сам генерал Парке привлек его к охране проекта «Чайный клипер» и лично проинструктировал Уэкстона. Это ответственное задание, и никто лучше Уэкстона не справится с ним. Он не сомневался в этом: так сказал ему директор ФБР Джейкобс.