Попробуй меня разлюбить - Мария Николаевна Высоцкая

приподнятом настроении. Заворачиваю в сторону кухни, но замираю буквально за пару шагов до двери. Кайсаров говорит по телефону.

— Хорошо, Лия. Я тебя понял. Да. Счет. Нет, не приеду. Я пару раз возил его на машине, чтобы заснул. Попробуй.

Кайсаров смеется, а у меня темнеет в глазах.

Чтобы уснул? На машине? Я? Они про ребенка! Он нянчился с ее ребенком. А может, со своим?

Решительно захожу в кухню. Дан поворачивает голову, хотя до этого он смотрел в окно, замерев у подоконника.

— Да, в три. Пока.

Складываю руки на груди и сдуваю с лица прядь волос. От меня сквозит недовольством.

Данис приподнимает бровь, теперь уже полностью поворачиваясь ко мне.

— Это Лия звонила, — поясняет для какого-то фига. Будто я сама не поняла. — Мы договаривались, во сколько завтра встречаемся.

— Можно по отдельности подать эти заявления, — прищуриваюсь.

— Ладно.

Он со мной соглашается. Вот так просто. И ведь по факту это должно успокоить, расположить к себе, но я, наоборот, начинаю злиться еще сильнее.

— Алименты тоже платить будешь?

— Так, — Кайсаров ухмыляется, — я понял.

Он обходит меня стороной, направляясь в прихожую.

— И что ты понял? — семеню следом.

— Ты переняла Анькино настроение.

— Ничего я не перенимала! Я просто хочу знать правду. Ты слишком много внимания уделяешь этой Лии. Может, Аня и права в итоге, а?

Дан смотрит на меня как на пришельца. Кажется, он сам не верит в то, что все это от меня слышит.

— Господи, Катя, это не мой ребенок. Сколько раз мне нужно это сказать? Давай я ДНК сделаю, если ты не веришь. Мне несложно.

Он устало накрывает лицо ладонями. Выдыхает.

Чувствую себя при этом истеричкой, но успокоиться не могу. Не могу, и все. Меня аж колотит. Я будто специально хочу его задеть, поругаться, словно мщу за все то время, что его не было рядом. Вымещаю злость за свои страдания.

— А ты сам-то уверен? — облизываю губы. — Куда ты?

В ужасе смотрю на то, как он обувается.

— За сигаретами.

Дан дергает ручку двери и выходит. В том, что вернется, я уверена. Он не взял куртку. Хотя что ему мешает так сесть в такси?

В панике мечусь из стороны в сторону одним взглядом. Что я творю? Щеки пылают от собственной нерациональности и дурости. Нам поговорить нужно, а не скатываться в нелепые страдания.

Выбегаю на лестничную клетку. Кайсаров ждет лифт. Смотрит на металлические створки. На меня ноль реакции. Он максимально собран, но не спокоен. Если присмотреться, то у него костяшки на пальцах побелели от того, насколько сильно он сжимает кулаки.

— У меня в сумке есть сигареты, — переминаюсь с ноги на ногу в одних носках.

Лифт наконец-то доползает до нашего этажа, радушно открывая свои двери. Зажмуриваюсь. Если он сейчас уйдет, то все наши предыдущие трудности просто обесценятся.

К чему тогда были нужны все эти страдания, если вот сейчас, на финишной прямой, мы оба, кажется, готовы сдаться…

Глава 42

Данис

Голова раскалывается. Алкоголь не купировал очаги, а только ухудшил ситуацию.

Убираю руки в карманы джинсов и смотрю в распахнутое пространство пустого лифта.

Катя все еще стоит на лестничной клетке. Прикрываю глаза.

Последние дни меня мучают кошмары и преследует головная боль. Понятия не имею, с чем это связано, возможно, что-то типа чуйки на скорые неприятности. Как итог — вот мы с Катей сейчас ругаемся. Практически на пустом месте. Меня это злит. Согласен, я сам не раз дал повод для недоверия, но мне казалось, что в таких вещах мы как-то склонны понимать друг друга глубже.

— Зайти в квартиру, Дан. Пожалуйста.

Она говорит тихо. Почти шепотом. Киваю и наконец-то разворачиваюсь к ней лицом.

Буквально на секунду сталкиваемся взглядами. У нее в глазах паника и беспросветный ужас. Что в моих — понятия не имею. Просто хочу быстрее покончить со всем этим бредом.

— Ты сказала, у тебя есть сигареты.

Мы друг за другом перешагиваем порог и замираем у двери.

— Да-да.

Пока Катя тянется к сумке, вжикает молнией и достает пачку, заостряю внимание на ее окаменелых плечах. Она напряжена.

Мы оба сейчас злимся. И враг у нас один — недоверие.

— Вот, держи, — протягивает пачку и зажигалку.

— Спасибо, — обхожу Катю стороной, так, чтобы не коснуться.

Мне кажется, нам обоим пока стоит держать дистанцию. Иначе случится что-то непоправимое.

На самом деле я понятия не имею, на что морально имею право. Я часто ее обижал, из-за меня она перенесла много боли. Знаю, но и за это время, что мы были не вместе, я стал другим.

Больше автоматики и меньше чувств. Не раз ловил себя на мысли, что и ее, мою Катю, иногда так воспринимаю. Словно стараюсь держаться от нее подальше в моральном плане, не пускать корни, не проникаться, чтобы потом снова не подыхать.

Щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь и, зажав сигарету зубами, открываю окно.

Холодный воздух щекочет кожу.

— Чай будешь? Или кофе…

Мы оба оказались на кухне. На удивление, я не припомню ни одного скандала за время, что мы были парой, скажем так, официально. Никогда. Всегда находили слова друг для друга. Поступки. Тогда что, бл*дь, не так сейчас?

— Кофе. — Тушу сигарету под струей воды и выбрасываю окурок в мусорное ведро.

Катя начинает тут же суетиться, достает капсулы, чашки, молоко. Все делает быстро. Отрывисто.

Я наблюдаю за ней и чувствую, как это долбит по нервам. Не ее движения, а обреченность, с которой она это делает, пытаясь сгладить ситуацию.

Не выдержав, перехватываю Катины запястья, прижимаясь к ее спине. Целую в висок и не дышу. Слушаю, как у нее сердце бьется.

Катя замирает. Чувствую, как ее тело начинает вибрировать.