Гордость и гордыня - Джейн Остин

Миссис Беннет намеревалась удержать недерфилдских джентльменов и на ужин, однако, к ее несчастью, их карету подали прежде других, и она не успела их пригласить.

— Ну, девочки, — начала она, едва они остались одни, — что скажете? Думается мне, все удалось бесподобно. Обед был сервирован так, как не каждый день увидишь. Оленина зажарилась лучше некуда, и все говорили, что такой жирной им еще видеть не доводилось. Суп был в сто раз вкуснее того, какой мы ели на прошлой неделе у Лукасов, и даже мистер Дарси согласился, что куропатки приготовлены на славу, а он, полагаю, держит двух французских поваров, если не всех трех. И, душенька Джейн, я еще никогда не видела тебя в таком авантаже. Так сказала и миссис Лонг, когда я ее спросила, согласна ли она, что ты еще красивее, чем всегда. И как ты думаешь, что еще она сказала? «Ах, миссис Беннет, все-таки мы наконец увидим ее в Недерфилде». Так и отпечатала. Миссис Лонг такая добрая душа, я всегда говорила, а племянницы ее очень благовоспитанны, и хорошенькими их уж никак не назовешь. Даже выразить не могу, как они мне нравятся.

Короче говоря, миссис Беннет пребывала на эмпиреях. Поведение Бингли убедило ее, что наконец-то Джейн его окончательно покорила, и, пребывая в столь счастливом настроении, она в мечтах о торжестве своей семьи зашла так далеко, что испытала горькое разочарование, когда он не приехал сделать предложение на следующее же утро.

— День был очень приятным, — сказала мисс Беннет наедине с Элизабет. — И гости были выбраны так удачно, так хорошо подходили друг другу! Надеюсь, в будущем мы станем встречаться часто.

Элизабет улыбнулась.

— Лиззи, не надо! Ты не должна меня подозревать. Это меня обижает. Уверяю тебя, я теперь научилась ценить беседы с ним как с интересным умным молодым человеком, но и только. По тому, как он держится со мной, я убедилась, что у него никогда не было намерения расположить меня к себе. Просто его манеры куда очаровательнее, чем у других молодых людей, и он больше стремится быть приятным.

— Какая ты жестокая! — заметила ее сестра. — Не позволяешь мне улыбаться, а сама даешь для этого повод за поводом!

— Как трудно в некоторых случаях добиться, чтобы тебе поверили!

— И насколько невозможно в других!

— Но почему тебе так хочется убедить меня, будто я чувствую больше, чем говорю?

— Право, на этот вопрос я не знаю, как ответить. Мы все любим поучать, хотя научить можем только тому, чего и знать не стоит. Прости меня, но, если будешь настаивать на своем равнодушии, не ищи во мне наперсницу.

Не прошло и несколько дней после этого визита, как мистер Бингли вновь навестил их, и один. Его друг утром уехал в Лондон, но с намерением вернуться через десять дней. Он просидел у них час и был в прекрасном расположении духа. Миссис Беннет пригласила его пообедать с ними, но, всячески выражая свое огорчение, он признался, что уже приглашен.

— Когда вы навестите нас снова, — сказала она, — надеюсь, мы будем более счастливы.

Он с большой радостью, когда угодно и т. д. и т. д., и, с ее разрешения, не стал бы откладывать свой визит.

— Вы не можете приехать завтра?

Да, да, на завтра он никуда не зван, и ее приглашение принял с поспешностью.

Он приехал, и настолько рано, что барышни еще не оделись к обеду, как и их маменька. Миссис Беннет вбежала в комнату дочерей в пеньюаре, с неприбранными волосами, восклицая:

— Душечка Джейн, поторопись! Поспеши вниз! Он приехал… мистер Бингли приехал. Да-да-да! Торопись же, торопись! Сара, сейчас же помогите мисс Беннет надеть платье. Прическа мисс Лиззи подождет.

— Мы спустимся, как только будем готовы, — сказала Джейн, — но, полагаю, Китти уже оделась, она ведь поднялась к себе полчаса назад.

— Ах, поди ты со своей Китти! При чем тут она? Поспеши же, поспеши! Где твой поясок, голубушка?

Однако чуть маменька удалилась, как Джейн отказалась спуститься в гостиную без сестры.

Вечером вновь начались старания оставить их наедине. После чая мистер Беннет удалился в библиотеку, как было у него в обычае, а Мэри поднялась наверх к своему инструменту. Таким образом, две помехи из пяти исчезли, и миссис Беннет довольно долго поглядывала на Элизабет и Кэтрин, подмигивая им, но без всякого толка. Элизабет упрямо не замечала ничего, а Китти, когда наконец заметила, то невинно спросила:

— Что такое, маменька? Почему вы мне все время подмигиваете? Что я должна сделать?

— Ничего, дитя мое, ничего. Я вовсе тебе не подмигивала.

Затем миссис Беннет чинно просидела пять минут, но, не в силах упустить такой золотой случай, она внезапно встала и, сказав Китти:

— Пойдем, душечка, мне надо с тобой поговорить, — увела ее из гостиной.

Джейн тотчас посмотрела на Элизабет в смущении от столь бесцеремонного маневра, безмолвно умоляя ее остаться во что бы то ни стало. Через минуту миссис Беннет приоткрыла дверь и позвала:

— Лиззи, милочка, мне надо с тобой поговорить. Элизабет была вынуждена уйти.

— Их надо оставить одних, знаешь ли, — объявила маменька. — Мы с Китти поднимемся ко мне в будуар.

Элизабет не стала возражать матери, однако незаметно задержалась в прихожей, пока миссис Беннет с Китти не поднялись по лестнице, а затем вернулась в гостиную.

Все планы миссис Беннет на этот день завершились неудачей. Бингли был очарователен во всем, но вот с ее дочерью он не объяснился. Его непринужденная веселость весьма украсила их вечер, а неразумные выходки матери и все ее благоглупости он сносил с терпением и невозмутимостью, за что ее дочь была ему чрезвычайно признательна. Он сразу принял приглашение поужинать у них, и, прежде чем он попрощался, было решено, главным образом между ними миссис Беннет, что утром он приедет поохотиться с ее мужем.

И Джейн больше не говорила о своем равнодушии. Сестры ни единым словом не упомянули Бингли, однако Элизабет отошла ко сну в счастливой уверенности, что все вскоре решится, если только мистер Дарси не вернется ранее намеченного срока. Впрочем, она почти не сомневалась, что все это происходило с согласия вышеупомянутого джентльмена.

Бингли был пунктуален и провел утро с мистером Беннетом, стреляя птиц, как и было уговорено. Последний был много любезнее, чем ожидал его спутник. В Бингли не было ни самомнения, ни глупости, которые могли бы вызвать насмешки мистера Беннета либо заставить в отвращении замолчать. Вот почему Бингли еще ни разу не видел его таким разговорчивым и совсем не эксцентричным.

Разумеется, Бингли отобедал у них после охоты, а вечером миссис Беннет вновь принялась придумывать способы, как увести остальных и оставить его вдвоем с Джейн. Элизабет, которой надо было написать письмо, вскоре после чая уединилась для этой целив малой столовой, остальные собирались сесть за карты, и ей не требовалось противодействовать маневрам ее маменьки.