Когда оживают Тени - Сергей Джевага

— Мы вытеснили их, — пробормотал Мерти, задумчиво уставившись в пустоту и явно обращаясь взором сквозь завесу забвения годы. — Помогли Фир Болг, решились восстать против власти повелителей. Но долгие столетия враги приходили из Теней, убивали, предавали, травили, жгли, интриговали. Конец настал, видимо, с пришествием Вестников. Но я не берусь гадать. Не знаю.

— Из Теней? — заинтересовался я. — Но как такое возможно? Ведь вы пробили Изнанку лишь с помощью Врат. И ты сказал про некий Переход. Что это?

— Ты слишком много знаешь для лордика, — вздрогнув и вернувшись в реальность, с неприязнью буркнул туату.

— А ты слишком четко мыслишь для безумца, Аэс Ши, — парировал я.

— Надо ж как-то зарабатывать на выпивку, — пожал плечами бродяга. — Сумасшедшие предсказатели всегда в цене. Впрочем, иногда я и верно не помню, что происходит по нескольку дней подряд. Поживи с мое, и не такое будет. Нет, не поживешь.

Губы пьяницы растянулись в кривой ухмылке, обнажив звериные клыки, острые и желтые. Я вздрогнул, вспомнив зубы До, и невольно поежился. Невольно покосился на мощные руки Мерти — длинные узловатые пальцы, толстая кожа с коричневатым оттенком и острые слегка загнутые когти.

Получается, что девочка-монстр является древним неприятелем туату. Попадались упоминания о таковых, когда раскапывал историю о Родовом Даре. Но там говорилось вскользь, в сказочном тоне, так что не придал значения. В преданиях у доблестных героев должен быть страшный враг. В свете последних событий те строчки теперь не кажутся вымыслом.

Но кто же она, если и старого туату передернуло от отвращения, страха?..

— И все-таки, — вздохнув, произнес я. — Ответь.

— Тень — это тень, — сказал Мерти.

— Вот теперь стало гораздо понятней, — не удержавшись, съязвил я.

— А ты думаешь легко описать то, чему нет определения? — окрысился бродяга. Нахмурился и добавил спокойнее: — Тень — и потайная дверь, и укрытие. И наш мир, и не наш. В Тени ты видишь остальных, но никто не видит тебя. В Тени живут голодные страхи, призраки, воспоминания. У всего, что есть в мире, есть Тень.

— То есть Тень — не Изнанка? — спросил я, побарабанив пальцами по стеклу стакана.

— Ты вообще меня слышишь, парень? — раздраженно спросил Мерти. — Вижу, слушаешь. Но слышишь ли?.. Запомни раз и навсегда, Тень есть и у Изнанки. И не обольщайся. Тебе может показаться, что Тень подчиняется тебе, но завтра или через час, через минуту, накинется на тебя и растворит. Во сне. Или когда будешь сидеть на горшке. Есть. Покрывать самку. Когда отвлечешься. Тень увидела тебя и теперь обязательно утащит, сожрет.

— А если коснется?

— Тогда ты сразу труп. Или хуже. Потому что не умрешь в прямом смысле слова.

— Но… — начал высказывать я предположение.

— Нет! — перебил туату, гневно сверкнув глазами. — Нет никаких но. Ты совершил ошибку в первый раз, когда взял в руки старую вещь. И сделал во второй, когда послушался Зова, позволил Тени увидеть себя. Управлять этим нельзя. А народ, что умел, вымер задолго до того, как родились твои деды.

— Значит…

— Ты обречен. Сочувствую.

Слова упали как валуны. Мерти добавил выпивки и мрачно уставился в стакан. Обострение эмпатии сошло на нет, но я улавливал тоску и раздражение. Почти физически почувствовал, что мысли начали путаться. Бродяга и верно мертвецки пьян, а новая доза алкоголя закономерно вернула в обычное состояние.

— Хорошо. Тогда… — вновь открыл рот я.

Но туату, не поднимая головы, сказал:

— Благодарю за выпивку, парень. Используй оставшееся время с пользой.

И вновь я понял намек. Уяснил и то, что больше ничего вытянуть из старика не смогу. Разум бродяги то мерк, то вспыхивал, а настроение менялось как вода. И сейчас ушел в состояние полного отрицания. Что бы я ни говорил, будет слать к фоморьей матери.

Хорошо уже то, что чем-то поделился. И что вытащил из Тени, да. И если не подохну в ближайшие сутки, то обязательно отыщу ворчливого бродягу, любой ценой вытрясу все, что знает.

Уныния я не испытывал. Ведь получил зыбкое, но направление. К тому же туату не мог знать, что я касался Тени и почему-то до сих пор жив. Что жива та, кого Мерти считал давно сгинувшим врагом. Обнадеживали и слова До, о том, что гарантирует защиту, приносит какой-то Дар.

А что если…

Я мотнул головой, словно сие могло помочь избавиться от жужжащих под черепом мыслей. Поднялся с дивана и отряхнул оттаявшую и немного подсохшую одежду, направился к выходу. Но у двери меня нагнал голос Мерти:

— Эй, парень!

— Что?

Я задержался и оглянулся через плечо. Туату продолжал сидеть в той же позе, но тоска в нечеловеческих глазах сменилась вялым любопытством.

— Зачем вообще туда полез? В Тень.

— Показалось, что за мной следят под защитой артефакта высокого уровня, — ответил я с небольшой заминкой. — И почему-то возникло ощущение, что могу увидеть с помощью…

— В Тени ты видишь остальных, но никто не видит тебя. И Изнанка не помеха, — кивнул Мерти. Сделал большой глоток. — Получилось?

— Да. Наверное, да, — неуверенно ответил я. — Я увидел кого-то.

— Ну, хоть не зазря подохнешь, — вновь криво усмехнулся туату. — Нечто ты да получил за свою безмозглую выходку. Поздравляю.

— Спасибо за участие, Аэс Ши, — ответил я на сарказм иронией. Хотел уйти, но остановился опять, вспомнив. — Да, откуда ты знал? Про Куклу? Про Тень в библиотеке и что спасет?..

— Что? — неподдельно изумился бродяга. Приподнял брови и недоверчиво качнул головой. — А мы разве виделись раньше?

— Несколько дней назад, — сказал я. — И тогда ты дал два совета. Или предостережения. Оба сбылись.

— Надо же, — пробормотал туату. А затем откинулся на диване и искренне рассмеялся. А когда смех иссяк, торжественно произнес: — Тебе несказанно повезло, парень, получить истинное, а не лживое пророчество. Я ведь правда Предсказатель. Но прости, никогда не помню, что вещаю в таком состоянии. Судя по всему, не нагадал ничего мерзкого. Обычно хуже. Ты везунчик, парень! Любимчик Судьбы! Скоро откинешь копытца, но сие мелочи.

И вновь расхохотался. А я поморщился и вышел вон, но безумный зловещий смех туату еще долго преследовал, отдавался эхом в ушах.

Иногда случаются неудачные дни. Бывают и отвратительные, когда вещи сыплются из рук, а на голову неприятности. Но порой выпадают по-настоящему черные, когда ты начинаешь молить богов, чтобы неведомый мистический мучитель, издевающийся за тобой успокоился.

Мой же палач, похоже, основательно наелся Пыльцы и впал в неистовство. Так как со дня приезда в Тару не давал ни единого спокойного часа. Из огня да в полымя, как говорили до Исхода. И в итоге восприятие притупилось, я с каким-то любопытством ждал — что произойдет дальше, в какую отвратительную хрень вляпаюсь через минуту.