Руины предателя - Эрин Бити

разбирательство ради блага нации, чтобы мы могли решить этот вопрос быстро и решительно.

Никто не возразил. По мнению Сальвии, они все еще были слишком потрясены, чтобы понять, что происходит.

— В любой момент любой член может потребовать вынесения решения, которое положит конец разбирательству, если голосование будет единогласным в пользу виновности или невиновности. Обвиняемому разрешается вызвать любого свидетеля в свою защиту до вынесения такого решения.

— Паландрет, — слабо произнес министр дорог. — Кто предстал перед судом и каковы обвинения?

— Дэв Синда обвиняется в государственной измене, заговоре и покушении на жизнь государя. Я уверен, что мы могли бы добавить подкуп, но и этого достаточно.

— Я протестую, — сказал Синда, обретя голос. — Я никогда не буду голосовать в пользу своей вины — этот суд недействителен.

Беннет предвидел это.

— Министр финансов помолвлен и женится на принцессе Алании. По закону, такие близкие отношения с королевской семьей лишают его должности. Дэв Синда больше не является членом совета с правом голоса.

Прежде чем Синда успел возразить, что полного состава совета больше не существует, Лани заговорила.

— Я выдвигаю кандидатуру Дэрита Ямона на вакантную должность министра финансов.

— Как король, я имею право сделать временное назначение, — сказал Баннет. — Дэрит Ямон, ты согласен?

Дэрит поклонился.

— Да, Паландрет.

— Да будет так.

По обе стороны от Синда появились стражники, отобрали у него нож, который он носил с собой, и обыскали его на предмет оружия. Сальвия потеряла дар речи от того, как хорошо все было скоординировано.

— Итак, — сказал Беннет, занимая свое место во главе стола. — Я предлагаю начать с двух первых свидетелей, поскольку один из них вряд ли проживет долго. — Двери открылись, и четверо стражников вошли вместе с долофаном. При виде ненавистного взгляда Кимисарца, сжимающего окровавленный живот, Синда запаниковал и бросился к двери, но стражники оказались быстрее. В качестве последнего удара правосудия Алекс принес кандалы, чтобы держать обвиняемого.

Через час состоялось первое и единственное голосование.

По закону Казмуни между вынесением приговора и казнью должен был пройти целый день. Два утра спустя Дэва Синду привели в блок на рыночной площади перед тюрьмой. Хотя Лани выглядела спокойной и царственной, как всегда, она была на грани обморока, и Сальвия обняла подругу за талию, чтобы поддержать ее.

Обвинения в заговоре, измене и покушении на жизнь государя были зачитаны вслух, а вердикт и приговор объявлены. Синда стоял молча, его закованные в кандалы запястья висели перед ним. Его неухоженные волосы и изрезанное лицо выглядели уже не красивыми и выдающимися, а скорее холодными и расчетливыми.

Беннет шагнул вперед, и толпа вздохнула со слышимым облегчением. Несмотря на немедленное закрытие дворца, слухи о его убийстве быстро распространились, и люди были рады убедиться, что это неправда.

— Есть ли у тебя что сказать в свое оправдание? — Спросил король.

Затем Синда перевел взгляд на Сальвию и Николаса.

— Передайте Кимисару привет, когда вернетесь домой.

Долофан потерпел неудачу, но от самодовольного выражения лица Синды у Сальвии заболел живот.

— Стой! — Крикнула она на казмуни.

Палач замер с харишем на полувзлете и посмотрел на Беннета, который поднял руку в знак того, что ему следует остановиться. Синда повернул голову от блока и посмотрел на нее.

— Да, моя дорогая? — Сказал он насмешливо.

— Ты послал приказ гарнизону отступить, как только решил, что король мертв, не так ли? — Сказала она. — Перевал открыт.

Или будет открыт в течение нескольких дней.

Синда только улыбнулся.

— Bas Midari, (Басс Мидари) Сальвия Птицеловка.

Он повернулся, чтобы пристроить свою шею на блоке.

— Давайте покончим с этим.

ГЛАВА 101

Деморанцы прибыли в Остизу вечером, чтобы застать город в беспорядке. Беннет собирал как можно больше войск, чтобы на следующее утро отправиться к перевалу на запад. Расстояние было большим, но пустынная земля была достаточно твердой, чтобы дорога соединила столицу с крепостью. Минимально необходимым временем считалось семь дней. Беннет планировал сделать это менее чем за пять.

Король был занят, поэтому Сальвия, Николас и Алекс поскакали встречать деморанцев, разбивших лагерь на равнине за городскими воротами. Посол Грэмвелл, как и ожидала Сальвия, был там, но она удивилась, увидев рядом с ним Клэр. Алекс подошел к полковнику Трейсдену и отдал формальную честь, после чего попросил разрешения доложить о ситуации. Пока он объяснял все послу и офицерам, Клэр рассказала Сальвии о том, что произошло в Деморе.

О том, что Сальвия и Николас отправились в Казмун, стало известно уже через день. Когда Алекс и двое добровольцев ушли за ними в пустыню, Кассек вернулся в лагерь, занятый полковником Трейсденом, который принял командование норсари. Пока в столицу шли депеши, деморанцы преследовали кимисарцев до предгорий Кэтрикса, где те переправились в Казмун, а норсари не последовали за ними. В Джован прибыли дополнительные войска на случай возвращения кимисарцев, но норсари с отрядом, который привел полковник Трейсден, направились в Винову, ожидая разрешения Теннегола отправиться за Николасом длинным обходным путем. Как только у них появились полномочия, посол и почти все солдаты в Винове отправились на юг. Благодаря тому, что узнали Сальвия и Клэр, деморанцы и не думали пытаться пересечь пустыню.

Все закончили свои рассказы примерно в одно и то же время и с минуту стояли, глядя друг на друга. Полковник Трейсден прочистил горло.

— Капитан Квинн, настоящим я официально возвращаю вам командование первым батальоном норсари. Для меня было честью исполнять обязанности командира в ваше отсутствие.

Алекс отдал честь, и Сальвия увидела, что он сдерживает слезы. Полковник отдал честь, и момент был упущен.

— Итак, капитан, — сказал Трейсден после того, как офицеры по очереди пожали Алексу руку и поприветствовали его возвращение. — Когда мы отправляемся на перевал?

Они вернулись во дворец с послом Грэмвеллом, Клэр, их свитой и новостью о том, что деморанские солдаты выступят с ними в поход утром. Беннет, взглянув на деморанских лошадей, настоял на предоставлении лошадей казмуни офицерам, сказав, что легкие и стройные породы, на которых они ездят, будут более надежными в путешествии через пустыню. Алекс выглядел немного оскорбленным, но он признал, что деморанские лошади измотаны тем, что так тяжело добирались до Остизы.

Лани предложила своего белого жеребца Сальвии, и когда это было переведено Алексу, он покачал головой.

— Ты останешься здесь с Николасом.

Сальвия скрестила руки.

— Кто будет выбирать тебе еду и нижнее белье, если меня не будет рядом?

Алекс открыл рот, чтобы возразить, затем захлопнул его и выдохнул через нос, нахмурившись.

— Мне придется годами смотреть, как ты уезжаешь, Алекс, — сказала она, подойдя к нему