От сессии до сессии - Вероника Горбачева

Донне очень хочется хватануть ртом полную горсть снега, настолько пересохло горло. Но в то же время донна прекрасно понимает, что психовать и простужаться — только делу вредить.

Может, я опять надумываю себе лишнего. Но лучше перестраховаться.

Поэтому как можно лаконичнее излагаю невидимому телохранителю причину моей внезапной нервозности. В конце концов, тот же Мага советовал делиться с ними любыми подозрениями. Помедлив, Алехандро отвечает:

«Мы позаботимся, донна. Не волнуйтесь».

Легко сказать: «Не волнуйтесь», когда потряхивать начинает… Только бы отозвался Симеон! Он портальшик, он маг высшего порядка, он… успеет оказаться в нужное время и в нужном месте. Должен успеть.

— Вот и прекрасно. Достаточно, моя дорогая донна. Очень дорогая донна.

Шарахнувшись от… Боже-боже-боже, это ведь не дон Теймур! И он придерживает меня за локоть, дабы я не навернулась, дёрнувшись от неожиданности; а улыбка у него совсем иная, нежели у моего свёкра. Мягкая. Добрая.

— Дядя Георг! Ох, простите, дон Георг, это вы?

Морщинки-лучики, разбегающиеся вокруг серых глаз, красят его необычайно. Проводись в этом мире конкурс на самого красивого мужчину в его возрастной категории… М-да, без вариантов.

— Обращение «Дядюшка» мне как-то ближе, дорогая моя. Остановимся на этом варианте. И прошу извинить, что чуть не напугал, но пришлось срочно вас окликнуть. Ваше вмешательство должно быть строго дозированным.

Ничего не понимаю.

— Вмешательство?

— Оно самое. Вскоре всё увидите и поймёте. И, разумеется, я не оставлю происходящее без комментариев, но… минуту, Ива… Вы позволите вас так называть? — Он шутливо кланяется и окликает в пространство: — Алехандро!

«Слушаю, мессир!» — немедленно отзывается мой сопровождающий.

— Возлагаю на себя заботу о сей прекрасной донне. Если понадобится ваша помощь — я вас призову. А пока что присоединяйтесь к вашим коллегам, охраняющим двух юных дев; им может понадобиться помощь.

«Будет исполнено, мессир! Прощайте, донна Ива!»

Лёгкое дуновение ветра — и скорее догадываюсь, чем чувствую, что охранники унеслись куда-то в неизвестном направлении. Похоже — по приказу старшего по званию.

И осознаю услышанное.

— Постойте! Что значит — «может понадобиться помощь»? Девочки в беде?

Глядя мне в глаза, он говорит чётко:

— Всё. Будет. Хорошо. Поверьте.

И окутывает нас знакомым радужным облаком, которым в различных вариациях так любит впечатлять Тим-Тим.

— Всё будет хорошо, Ива, но подстраховаться не мешает. И даже не в целях охраны — с этим справятся те двое, что уже приставлены к нашим девочкам — а ради безопасности горожан, тех случайных прохожих, что могут оказаться рядом с эпицентром событий. Три сильных ведьмы, настроенных агрессивно — это не шутки, их нужно блокировать сразу, при малейшем намёке на враждебные заклинания. Сущности прекрасно с этим справятся. Их присутствия ведьмы не ощущают, и фактор внезапности сыграет в нашу пользу.

Он говорит, говорит… а тем временем мир по ту сторону радужной сферы приходит в движение. Вернее, это мы плывём сквозь него, понемногу разгоняясь, набирая скорость.

— Ещё немного — и мы на месте. Потерпите. Способ передвижения не столь быстрый по сравнению с портальным, но в данных условиях более приемлем для вашего положения.

— Что происходит?

Спрашиваю нетерпеливо, но уже без затаённой дрожи, несмотря на упоминание о ведьмах. С появлением этого удивительного человека меня накрывает чувство, что всё и впрямь будет хорошо. Абсолютно всё. Абсолютно хорошо.

— Используя терминологию вашего мира, можно сказать и так: проводится операция по захвату. Тщательно продуманная, спланированная и подготовленная. Но не ваша, моя дорогая донна. Участие обережницы свелось здесь к минимуму: вы подтолкнули наших юных заговорщиц на решительные действия. Они поняли, что, скорее всего, некто Даниэла Иглесиас уже в Тардисбурге. Запустили поисковое заклинание. Приняли меры безопасности. Вычислили местоположение объекта охоты и скоро окажутся рядом. Как и мы.

Движение сферы замедляется. Мельтешение за её плёнкой перетекает из сплошной полосы в показ отдельных домов, прямо как при остановке вагона метро, и, наконец, мы останавливаемся.

— Это же наша улица! — говорю, отчего-то возмущённо. — Только наш дом — в двух кварталах отсюда, а здесь, совсем рядом…

— Ну-ну! — подбадривает меня Георг.

Обвожу взглядом окрестности.

— Вон в том угловом доме живут Лора и Аркадий. А они-то тут причём? Ой!

Парадная дверь Аркашиного жилища распахивается. По широким ступеням спускается, придерживая на руках собачонку, изящно одетая девушка в меховом капоре.

— Это не Лора… — говорю обескуражено.

— Разумеется. Это спасённая вами девочка. Глория. Не узнали? Конечно, ведь она удивительно расцвела, когда оправилась от нервного истощения. У вас ещё будет возможность встретиться и поговорить, но позже. Прямо сейчас нас не видно и не слышно. Мы с вами, донна, должны оставаться лишь свидетелями того, что произойдёт.

— Но что должно случиться?

— Встреча. По мнению Даниэлы — случайная, на самом же деле весьма тонко организованная. Обратите внимание сперва на Глорию…

Девушка опускает на тротуар зверька. И я вдруг понимаю: это не болонка, не такса, не шпиц, вообще не собачка! Это взрослый хорёк, сытый, гладкий, в меховой попонке и в ошейнике, украшенном драгоценными камнями. Зверь с любопытством поводит носом и зарывается в сугроб, наметённый вдоль стены. Придерживая поводок, Глория с улыбкой следит за его прыжками. И даже посмеивается:

— Хо, какой же ты глупый! Это тебе не лес, тут норку не вырыть!

Это Хорхе? На поводке у Глории?

За моей спиной слышится сдавленное рычание. В смятении обернувшись, вижу неподалёку три тёмных силуэта, на фоне заснеженной мостовой кажущихся чёрными, словно иероглифы. Лица прячутся под низко надвинутыми капюшонами, только рдеют в провалах алым три пары глаз.

— Мой Хорхе! — шипит та, что в центре. — Эта с-сука водит его на сворке!

И замахивается — не трудно опознать эту короткую палочку с сияющим камнем в навершии! — магическим жезлом. Те, что по бокам, хватают её за руки.

— Эль, остановись! Мы не за ней сюда пришли!

— Нам нужна другая!

Она свирепо огрызается:

— Прочь! Моей силы хватит на всех сук!

Лёгким движением отбрасывает обеих. Вихрь, закружившийся вокруг воздетого к небу жезла, срывает капюшоны… и я содрогаюсь. У женщин, всех троих, нет лиц. Обугленные, как головешки, черепа с угольками глаз, с клочьями волос и провалами ртов.