Телохранитель для дочери - Юлия Вернер

– Зачем тебе все это? Ты получил все, что хотел! – мой голос дрожал.

– Все, да не все, – он обернулся к отцу. – Теоретически, Иван не выполнил часть своей сделки, не смог присмирить свою пылкую дочурку и выкачал деньги компании себе в карман. Я не люблю, когда меня обманывают, – он поднял пистолет и направил его прямо на моего отца.

Я перевела взгляд на Марка, понимая, что он сейчас не может что-либо предпринять, просто потому что этот психопат может выстрелить в любого из нас.

– Это не он выкачал деньги, а я! – я услышала свой голос, будто со стороны и замерла, ожидая реакции Борзова.

Александр повернул ко мне голову.

– Забавно, – вымолвил он. – Папина дочка… – это прозвучало не как похвала, а скорее как проклятие. – Ну, ничего страшного, дамы и господа, пуль хватит на всех! – Борзов обернулся к отцу, прицелился и без промедления выстрелил ему прямо в лоб. Голова в тот же миг повисла, а потом на пол стала стекать струйка крови.

Внутри меня рухнул айсберг в этот момент. Страх смешался с болью и отчаянием, я категорически отказывалась принимать факт смерти своего отца.

Тем временем Александр хмыкнул, любуясь своей работой.

– Вот что бывает с теми, кто не выполняет договоренностей, – проговорил он и повернулся ко мне. – Прости, крошка, но папочки больше нет!

Я не плакала, а просто подняла глаза на свой персональный кошмар и уставилась прямо в дуло вытянутого в мою сторону пистолета.

– Ничего личного, – пожал плечами Александр.

Время замедлилось.

Я смотрела в глаза человека, который готов был сейчас убить меня, но думала лишь о своем мужчине и о не родившемся ребенке. Странное было ощущение – вроде бы страшно, а вроде и нет…

Внезапно Марк поднялся с колен, ударил нависающего над ним бандита, а потом быстро подскочил ко мне, закрывая от пули, которая была предназначена мне, но попала в левое плечо брюнета. Толкнув меня к дивану, чтобы я спряталась за ним, мужчина бросился на не ожидавшего такого поворота Александра, и между ними сразу завязалась борьба.

Глядя на все это, меня, наконец, охватила лютая паника, потому что мой мужчина был ранен, но все-равно боролся за наши жизни, а я ничем не могла ему помочь…

Они дрались, разнося кругом все, что попадалось им на пути, пока Марк не выбил у Борзова из рук пистолет, который тот никак не желал отпускать. Но это не помешало негодяю продолжать драку, стараясь нанести удар как можно сильнее.

Я до боли сжала кулак, впиваясь ногтями в ладонь и стараясь прийти в себя и мыслить здраво. Тут же вытащив из-за пояса пистолет, который туда запихнул Марк, я уставилась на него, не решаясь применить, да и как мне это собственно сделать? Я стреляла один раз в жизни и то с помощью Марка!..

Так, спокойно! Нужно сделать все в точности, как говорил мне брюнет – снять с предохранителя и хорошенько прицелиться…

В тот момент, когда я собиралась с духом, Борзов ударил Марка туда, куда прежде попала пуля, из-за чего он отшатнулся, открываясь для ударов…

На улице, в это время, отдаленно, послышались звуки сирен полиции и скорой помощи, кажется, их вызвали соседи, но ждать, рассчитывая на их помощь нельзя – они могут приехать слишком поздно.

– Эй! – гаркнула я, привлекая внимание Александра, сидя на коленях и вытягивая руки вперед вместе с оружием. – Отойди от него.

Борзов смерил меня насмешливым взглядом, как будто перед ним была не я, а назойливая муха.

– Ты не выстрелишь. У тебя духа не хватит…

Я сильнее сжала в руках пистолет.

– Как же мне надоело, что вы все во мне сомневаетесь!..

Выстрел… второй… у меня задрожали руки, и оружие упало на пол.

Какое-то время Александр стоял неподвижно, с недоумением разглядывая меня, а потом на его белой футболке стали проступать багровые пятна. Мгновение и он свалился на пол, начиная шумно дышать.

Я тут же, не раздумывая, бросилась к Марку, который еле-еле стоял на ногах и смотрел прямо на меня, придерживая ладонью раненное плечо.

Вскоре дом заполнили полицейские и люди из «скорой», которые в первую очередь бросились к моему отцу, полуживому Борзову и его приспешнику, который валялся на полу без сознания…

* * *

Александра доставили в больницу для оказания экстренной помощи, но после того, как он поправится, его осудят за тяжкие преступления и отправят за решетку отбывать длительный срок.

По поводу смерти отца мне уже многие выразили свои соболезнования, хотя я категорически отказывалась принимать этот факт. Мне не верилось, что обычная летняя ночь закончилась таким кошмаром…

Марк лежал под капельницей с перебинтованным плечом, из которого совсем недавно извлекли пулю и хмурился от боли, потому, что наотрез отказался от анестезии. На его лице и теле появились гематомы и ссадины, но в целом с мужчиной было все хорошо и его вскоре обещали отпустить домой под мой суровый контроль.

Я сидела рядом с ним на больничной койке и сжимала его ладонь в своей, поглаживая большим пальцем.

– Я горжусь тобой, мышка, ты молодец, – тихо проговорил Марк, разглядывая меня. – Я так люблю тебя…

Я смущенно улыбнулась.

– И я люблю тебя, Марк, – ответила я и поняла, что это мое первое признание в любви.

Глаза мужчины сверкнули озорным огоньком.

– Как?

– Без памяти…

ПРОШЛО 8 МЕСЯЦЕВ…

Ужасная боль сковала все тело, сходясь где-то в области таза, точнее сказать я затруднялась. Она поднималась волной и немного слабела, но потом снова и снова набирала обороты.

– Марк, – простонала я. – Мне так больно…

Мужчина стоял рядом со мной и держал за руку, взволнованно разглядывая мое вымученное лицо.

– Потерпи, малышка, – хрипло проговорил он. – Скоро станет легче…

Я понимала, что он ничем не может мне помочь, все зависело от меня самой, но очень-очень хотелось пожаловаться.

– Давай, милая, тужься! – причитала врач. – Еще чуть-чуть!..

Мне не оставалось ничего, кроме как слушать ее и делать так, как она говорит – дышать и тужиться, дышать и тужиться, дышать…

Детский плач раздался в палате неожиданно, и после этого я уже не могла ни о чем думать, кроме как о своем ребенке. Дикая боль в теле и вовсе отошла на второй план.

– Поздравляю, у вас прекрасная девочка!

По моей коже пробежали мурашки, и я подняла взгляд на Марка, в глазах которого блестели слезы. Впервые видела его таким растерянным и милым.

Когда дочку отдали нам, мы не могли налюбоваться этим крохотным человечком.