Убийственно прекрасная - Джеки Коллинз

Ленни слегка подтолкнул Лаки:

— Твоя очередь.

— Но я не умею… Мне трудно обращаться сразу к такому большому количеству людей! — возразила она.

— Постарайся. Я уверен, у тебя получится. К тому же это не просто люди — это твои друзья и друзья твоего отца.

— Ну ладно. Все равно у меня, похоже, нет выбора, — сказала Лаки и глубоко вздохнула. Поднявшись, она до тех пор стучала вилкой по краешку своего бокала, пока гости не затихли снова. Десятки глаз повернулись в ее сторону, и Лаки едва не поежилась от смущения. Она терпеть не могла находиться в центре внимания, предпочитая держаться в тени.

— Спасибо, Джино, — начала она. — Ты произнес прекрасную речь, и я не знаю, что еще к ней можно добавить… — Она встретилась взглядом с Ленни, и он одобрительно кивнул. Лаки сделала еще один глубокий вдох и продолжила: — Я… Сколько я себя помню, Джино никогда не разрешал мне называть себя «папой» — уж не знаю почему. Одно время мне даже казалось — это из-за того, что в нашем доме постоянно крутились молодые женщины, и ему, естественно, не хотелось, чтобы какой-то ребенок путался у него под ногами и кричал «Папа, папочка!»… — Она усмехнулась, и гости рассмеялись следом за ней. — В общем, я привыкла называть родного отца просто по имени, а потом привыкла и к его поведению… — добавила Лаки под общий хохот. — Иными словами, расти с таким человеком, как мой отец, было очень нелегко, поэтому мне пришлось стать маленькой стервой просто из чувства самосохранения. И все равно каждый, кто знает нас достаточно давно, может подтвердить: в конце концов мы с Джино не только заключили мир, но и отлично поладили и с тех пор жили, что называется, душа в душу. Джино был для меня всем, и, если бы я попыталась рассказать вам, какой он отличный отец и друг, у меня бы все равно ничего не вышло, потому что описать это словами невозможно. Скажу только одно: я счастлива, что он дожил до девяноста пяти и, как говорит, собирается жить и дальше. В общем, Джино, — закончила она, поднимая свой бокал, — я пью за тебя и за все, что в тебе есть. И еще… — Она выдержала небольшую паузу. — Спасибо, папа. Я тебя очень люблю, правда… С днем рождения, родной!

Гости разразились одобрительными криками, зазвенели сдвигаемые бокалы. Лаки одним духом проглотила шампанское и села.

— Прекрасная речь, — прошептал ей на ухо Ленни. — Ты настоящий талант!

— Не такая уж прекрасная, — скромно возразила Лаки. — Хотя для экспромта она была, прямо сказать, недурна. Мне давно хотелось сказать Джино что-то подобное. Только все не представлялось случая.

— Ты говорила от души, — кивнул Ленни. — Только это и имеет значение, все остальное — ерунда.

— Ты так думаешь?

— Знаю, — ответил Ленни и крепко стиснул ее руку. — Господи, как же я тебя люблю!

— Аналогично, — улыбнулась Лаки и подняла руку, чтобы коснуться его щеки.

— Слушай, а может, пусть они пока празднуют, а мы пока пройдемся?..

— Что, сейчас?!

— Именно сейчас. Кстати, можно уединиться в гостевой ванной комнате. Только ты и я — как в доброе старое время.

— Ленни… — начала Лаки.

— Что? — ответил он и поглядел на нее таким взглядом, перед которым она никогда не могла устоять.

— Нет, ничего, — сказала Лаки, вставая. — Что ж, идемте, мистер Голден. Или вы только болтать умеете?

— Вот, узнаю мою Лаки! — улыбнулся он.

— Да, я — твоя Лаки. Мать твоих детей и сексуальная маньячка, — ответила она и потянула его за руку. — Идем же!..

И, негромко смеясь, оба незаметно покинули просторный белый шатер.

* * *

Держа в руках свой пятый или, может быть, уже шестой бокал виски, Алекс следил, как Лаки и Ленни уходят.

Лаки… Его Лаки. Без нее жизнь была бы намного проще, а когда она была поблизости, все переставало быть простым, и Алекс начинал чувствовать, словно его обокрали. Ничто — ни другие женщины, ни головокружительная карьера, ни дорогие вещи не могли заполнить пустоту, которую он ощущал в своей душе. У Алекса было целых три «Оскара», но он с радостью отдал бы их за одну ночь с Лаки. Она была женщиной его мечты, его идеалом, его навязчивой идеей — и она принадлежала Ленни.

Что с этим можно было поделать?

Да ничего.

Только пить в надежде, что алкоголь немного умерит боль от сознания того, что он никогда не сможет обладать ею.

— Эй, Алекс!.. — окликнул его Билли Мелина, выдернув режиссера из глубокой задумчивости.

— Чего тебе? — проворчал он.

— Ты что… — начал Билли, — и вправду считаешь, что успех ударил мне в голову?

И он с вызовом поглядел на Алекса.

— Что-что? — переспросил режиссер, вставая. Он терпеть не мог, когда недоделанные звезды вроде Билли Мелины пытались выяснять с ним отношения.

— Да!.. — Билли пьяно осклабился и тоже поднялся. — Ты сказал об этом Лаки, она рассказала об этом Винес, а Винес передала мне. Что скажешь, киногений всех времен и народов?

— Что за хрень, Билли?! — презрительно бросил Алекс. — Прямо детский сад! Тебе сколько лет, парень?

— Я тебя спросил, Алекс, — перебил его Билли. — И я уже достаточно взрослый, чтобы задавать вопросы и требовать ответа. Я тебе не какой-нибудь зеленый пацан, который впервые в жизни снимается у великого режиссера. Я требую уважения!

— Уважения?! — Алекс презрительно фыркнул. — Я буду тебя уважать только тогда, когда ты хоть чем-нибудь это заслужишь.

Красивое лицо Билли побагровело.

— Что ты сказал?

— Что слышал.

— Пошел в жопу, Алекс! — зло выкрикнул Билли. — Чертов старпер, у которого крыша поехала! Проснись, старичок: еще немного, и тебя вышвырнут за ненадобностью. Что ты тогда будешь делать, кем командовать?

Сжимая кулаки, Алекс рванулся к нему.

— Ах ты сукин сын, альфонс, дешевка, бездарный член на содержании у знаменитости! Да мне на тебя…

Прежде чем он успел произнести еще слово, Билли широко размахнулся и ударил его в зубы.

Бац! Удар застал режиссера врасплох, но не помешал ответить тем же. В свое время Алекс отслужил два срока во Вьетнаме, поэтому простая зуботычина не могла его ни напугать, ни обескуражить. Кроме того, у него в запасе имелось несколько довольно грязных приемов, которые он без колебаний пустил в ход. Увы, будь Алекс помоложе или хотя бы немного потрезвее — и ему, несомненно, удалось бы вырубить Билли довольно быстро, но теперь его ударам недоставало точности и силы. Билли не оставался в долгу, и через пару секунд в шатре уже кипел кулачный бой.

Винес, увлекшаяся разговором с Ричи и Коулом, не сразу отреагировала на происшедшее. Только когда позади нее раздался треск ломаемых стульев, она вздрогнула и резко обернулась.

— О господи! — взвизгнула она. — Да разнимите же кто-нибудь этих идиотов!