Александра - наказание Господне - Ирина Мельникова

Наконец подали кофе, и все перешли в гостиную. Не успели гости расположиться, как двери распахнулись, и на пороге предстала его любовь в подаренном им платье. Саша с веселой, счастливой улыбкой оглядела нарядное собрание, прошла через комнату и села, расправив юбку, рядом с Екатериной. Оживленный шепоток пробежался по гостиной, было отчего взволноваться местному обществу. Никого краше и обольстительнее этой девушки, воплотившей в себе его мечты о счастье и любви, Кирилл еще не встречал. Они на мгновение встретились глазами, Саша слегка кивнула, приглашая князя проявить обещанную решительность.

Адашев встал, поправил галстук, одернул фрак и смело направился через зал к девушке, без которой не мыслил своего дальнейшего существования. В гостиной наступила тишина, гости застыли, провожая глазами высокую статную фигуру князя. Он подошел к Саше, преклонил перед ней колено и поцеловал ее руку, потом поднялся и обвел глазами взирающих на них гостей, остановился взглядом на торжествующей Буйновской, посмотрел на улыбавшихся родителей и произнес:

– Господа! Позвольте представить вам мою невесту!

Саша поднялась, присела в реверансе и тихо произнесла:

– Теперь ты можешь оторвать мне голову!

Кирилл, не понимая, воззрился на свою неподражаемую любимую, а она вдруг поднялась на цыпочки и на виду у всего зала быстро поцеловала его в щеку.

Толпа зашумела, заохала, а граф Волоцкий растерянно произнес:

– Но, князь, когда же вы успели?.. Вы даже моего благословения не попросили...

– Простите меня, граф, – склонил перед ним голову Кирилл, – вынужден просить у вас прощения за те необоснованные надежды, которые, возможно, необдуманно, но без всякого злого умысла подал вам! Простите, но я не могу посвататься к вашей дочери, потому что сердце мое занято вот этой девушкой, которую я люблю больше своей жизни!

Граф уставился на него, словно не поверил своим ушам, и вдруг медленно опустился назад в кресло, прошептав слова, которые поразили Кирилла. Граф едва слышно произнес:

– Что за шутки вы себе позволяете, князь? Это и есть моя дочь, графиня Александра Волоцкая!..

Краем глаза Кирилл заметил метнувшегося к выходу Верменича, и тоже без сил опустился в кресло рядом с хохочущим голубоглазым «Наказанием Господним»...

Пока в гостиной разбирались что к чему, Павел, выскочив в коридор, остановил лакея и спросил, где ему отыскать Серафиму.

– А чего ее искать? – удивился лакей. – Она с утра почему-то в людской отсиживается и белугой ревет...

Не дослушав его, Павел бросился к людской, распахнул дверь и уже через секунду держал в своих объятиях рыжеволосую плачущую девушку. Он тихо говорил ей, что скоро увезет ее к себе в имение, где они и обвенчаются. Серафима продолжала хлюпать носом, и Верменич, не выдержав, на виду у столпившихся вокруг них слуг принялся ее целовать, приговаривая:

– Если не прекратишь реветь, ни за что на тебе не женюсь!

– Да на что я вам, – в голос зарыдала девушка. – Я же никогда не стану графиней, как барышня!

– Ну и дурочка! Рыжая, бестолковая дурочка. Вот за то я и люблю тебя, что ты никакая не графиня!..

Через день в домашней церкви Волоцких венчались сразу три счастливых пары влюбленных...

Ясным июньским днем 1833 года со стапелей верфи Берда спускали на воду красавицу яхту. Уже были произнесены речи, батюшка отслужил молебен, молодая княгиня Адашева разбила о борт бутылку шампанского, и вот наступил самый ответственный момент: яхта соскользнула по каткам в воду и гордо засверкала на солнце начищенными до блеска буквами своего имени.

– «Александра», – прочитал вслух маленький мальчик и взглянул на княгиню сияющими глазенками. – Маменька, папа в честь тебя назвал яхту?

– Неужели ты сомневаешься в этом, Илья? – Кирилл в шутку ущипнул сына за щеку. А присутствующий тут же Павел Верменич со своей полноватой супругой, чьи волосы по яркости не уступали корабельным буквам, склонился к приятелю:

– По-моему, ты кое-что все-таки упустил! – И, заметив недоумевающий взгляд приятеля, пояснил, давясь от смеха: – Чуть ниже нужно было поставить тире и дописать «Наказание Господнее!».

Серафима сделала угрожающее лицо, но Адашевы, посмотрев друг на друга, тоже рассмеялись, а князь обнял жену и ласково произнес:

– Какое ж это наказание? Это дар Божий! – и поцеловал ее в ушко, выглядывающее из-под шляпки.