Тайна Нереиды - Марианна Алферова

— Какой же он несмышленый, если он бог разума?! — изумилась Минерва.

— Да, он Логос. Но при этом совершенно несмышленый. Я с ним поговорил пару раз и сразу понял, что это наивный глупый бог, воспитанный человеком. Бедный маленький братец! Дорогая сестрица, неужто тебе его ни капельки не жалко?!

— Надо ему помочь, — не очень охотно согласилась Минерва.

— Ладно-ладно, поможем, — пообещала Белонна. «Обманут, стервы, — подумал Меркурий, покидая мрачные чертоги Белонны. — Как всегда, обманут».

К вечеру Элий освободил от хлама маленькую комнатушку в принципарии. И даже сумел раздобыть вполне приличное ложе. Растянуться на кровати и не двигаться — что сравнится с этим блаженством? За окном висел черный бархатный платок ночного неба, непроглядного, как будущее. Поезд прибыл на конечную станцию. Дальше — неизвестность. Элий не испытывал страха. Напротив — странную неестественную легкость. Он исполнил задуманное. Дальнейшее от него не зависит. Осталось собрать все силы в кулак и устоять.

К вечеру Кассий Лентул накупил в аптеках Нисибиса лекарств и перевязочного материала, и гвардейцы, поминая всех подземных богов, тащили неудобные коробки в казарму. Фонари на улице не горели, то и дело кто-нибудь из преторианцев попадал ногою в сточную канаву. Стая собак бежала следом и старательно облаивала чужеземцев на разные голоса.

К вечеру Рутилий отыскал в табулярии все имеющиеся карты Нисибиса и с тоскою взирал на пожелтевшие ветхие листы. И чем больше он смотрел на карты, тем мрачнее становилось его лицо.

К вечеру центурион первой центурии Секст Сабин осмотрел все застрявшие вагоны на железнодорожной станции. Подходящего для военных нужд нашлось на удивление мало — конфисковали две цистерны горючего, смолу и взрывчатку для горных работ. Сколько ненужного барахла обожают таскать с собой люди. Вот книги — целый вагон. И кому они нужны в осажденном городе? Разве Цицерон или Лукиан помогут отбиться от варваров? Говорят, правда, Александр Македонский возил с собой «Илиаду» в драгоценной шкатулке и использовал творение Гомера как руководство по ведению войны. Может, и в этот раз «Илиада» поможет. И Секст захватил с собой черный, тисненый золотом объемистый том. Однако ничего путного больше не попадалось. Одна находка была нелепее другой. К примеру, кому могут пригодиться шесть новеньких катеров — заказ Дионисия. Префект решил устроить прогулки по реке. Сумасшедший! Кататься по реке Джаг-Джаг на катерах!

К вечеру во всех лавках Нисибиса раскупили воск — трупы последователей Заратустры не могут быть преданы ни одной из стихий. Дабы не осквернять землю или огонь, умершего полагалось обмазать воском. А трупов в ближайшие дни будет много…

К вечеру гвардеец Гай Неофрон зажарил упитанного поросенка, который днем, позабыв осторожность, забрел в крепость, и теперь преторианцы раздирали руками сочное мясо и сравнивали нынешнего поросенка с тем, что удалось зажарить в Резайне.

— А правда, что Цезарь здорово дерется на мечах? — спросил розовощекий гвардеец с темными вьющимися волосами и с золотою серьгою в правом ухе. — Он же калека. Ему и ходить-то больно. Сидел бы в Риме.

— Он бывший гладиатор, Камилл, — Неофрон оторвал здоровенный кусок мяса, хрящики и молоденькие косточки захрустели у него на зубах. — С гладиатором один на один драться я бы не вышел. Другое дело — свалка… А поросенок отличный получился — мясо так и тает. И чеснока в самый раз.

— Все равно, ноги-то у него изувечены, — настаивал Камилл. — Что он может? Нет, ты скажи — что он может?

— Рискни, Предложи ему сразиться. Только на тебя я не поставлю и асса, — хмыкнул Неофрон.

Камилл залился краской так, что сделался едва ли не краснее своей туники.

— Среди преторианцев мало кто может меня победить. Ставлю десять золотых против твоих десяти, что выиграю.

— На мечах. — Неофрон пихнул локтем соседа — хмурого немолодого гвардейца с рассеченной нижней губой. — Тит, он ставит десять золотых. Войдешь в долю?

Тит слизнул с изувеченной губы стекающий жир и кивнул.

— Но что будет, если Цезарь откажется драться? — обеспокоился Камилл.

— Не откажется. Элий — бывший гладиатор. Страсть к драке у таких людей в крови. Он выйдет.

Тупым оружием, счет на удары. Он — гладиатор, и к тому же бывший вигил. Мы — преторианцы. Ему захочется перед нами блеснуть. М-да… Жаль, не достали чернослива. Я люблю внутрь напихать чернослива.

К вечеру восстановили телеграфную связь.

Элий телеграфировал в Ктесифон и просил помощи лично у царя Эрудия. Вскоре был получен ответ, что царя в столице нет. Обороняться предлагалось собственными силами, поскольку Первый Месопотамский легион подвергся нападению «неизвестного противника» и полностью уничтожен. Кто фигурировал под именем «неизвестного противника», для Элия не было тайной.

К вечеру Квинт выехал в Церцезий на внедорожнике, купленном у торговца подержанными авто.

К вечеру ремонтная бригада на дрезине добралась до места аварии, но вскоре вернулась. Ремонтники утверждали, что их обстреляла местная банда, и категорически отказывались продолжать работу. Железнодорожники требовали дополнительной охраны, а комендант отказывался давать своих людей.

«Новое нападение неведомого чудовища на прохожих недалеко от Пренесты. Неизвестная тварь вылезла из реки и бросилась на двух подростков. Один был растерзан на месте. Второй с многочисленными ранениями доставлен в больницу. Тварь пристрелили подоспевшие вигилы. Специалисты склоняются к выводу, что это — гений-мутант, возможно бывший гений реки. Что послужило причиной такой метаморфозы — неизвестно».

«Акта диурна», 5-й день до Ид марта (11 марта)

— Поговорим, бог Логос…

Фраза ударила в спину, как камень. Вер круто развернулся на правой ноге, но левую почему-то не опустил. Будто собирался взлететь в небо, но передумал и застыл. Женщина сидела за столиком уличного кафе и наблюдала за ним со странной снисходительной улыбкой. Красивое, строгое лицо. Как у «Красавицы» Фидия. Даже еще красивее. Лицо молодое. И в то же время… Вер был уверен, что женщина далеко не молода. Куда старше него. Застыла в прозрачных глазах вековая усталость — из-под густых черных ресниц смотрела на мир старуха. Пусть плечи совершенны, пусть руки кажутся выточенными из мрамора, все равно молодость красавицы давным-давно миновала. Да и в золотистых волосах, если приглядеться, мелькало множество серебряных нитей. Так что волосы были уже не золотые, а золото с серебром. Край белого пеплоса пенной волной завернулся вокруг ножки столика. Но если вглядеться, пеплос был вовсе не белым, а чуточку сероватым.

Женщина сидела за столиком одна. Вер опустился на легкий пластмассовый стул напротив. Мальчишка-официант принес два бокала воды со льдом. Вер выпил. А женщина пить не стала. Она смотрела на гладиатора в упор, будто чего-то ждала. Потом спросила: