Молот ведьм - Константин Образцов

Обычно я располагался на кафедре зарубежной литературы. Сейчас здесь была только одна женщина, дама утонченной наружности, кандидат и доцент, специализирующаяся на античной литературе. Когда я вошел, она уже намотала вокруг тощей шеи розовый шарфик и застегивала голубое пальто, собираясь домой.

— Вам ключ оставить? — спросила она.

— Да, — ответил я. — Вот, решил поработать немного, нужно кое с чем разобраться.

Я вытащил из портфеля бумаги, шлепнул их на свободный стол и уселся, делая вид, что готовлюсь приняться за дело.

— Ну, тогда желаю удачи!

Античная дама кисло улыбнулась, кивнула сиреневыми кудряшками и вышла за дверь. Я подождал, пока стихнет стук каблуков по каменным плитам, встал и осмотрелся.

Встречаться с Лолитой на кафедре мне не хотелось. Я все еще думал, что мы просто поговорим, но уже начинал сомневаться, что разговор не выйдет за рамки, которые не хотелось бы переходить в кабинете, набитом бумагами, чужими вещами, уставленном шкафами с застекленными дверцами, и — что самое главное — двери которого выходили в коридор, соединявший два крыла здания. Того и гляди, пройдет кто-то мимо. Нет, мне нужно было другое место, тихое и уединенное.

Помните, я говорил, что мне везет? Моя полоса удач началась с момента, когда я заметил на одном из столов забытый кем-то ключ. На деревянной бирке виднелся подписанный фломастером, поблекший от времени номер: 13.

Я оставил на кафедре портфель и верхнюю одежду, взял с собой найденный ключ, аккуратно запер дверь, дошел до одной из металлических лестниц и стал спускаться по ней вниз, на первый этаж.

Тринадцатая аудитория находилась в самом конце длинного темного коридора, как раз там, где он упирался в стену с замурованным окном — кирпичную кладку обрамляла ветхая деревянная рама. Тусклый свет редких ламп нервно мерцал, превращая кромешную тьму в призрачный полумрак. Было тихо, только из туалета доносилось звонкое и какое-то потустороннее журчание, словно пел погребальную песню один из подземных ручьев, питающих Стикс. Я быстро прошел мимо чернеющего могильной тьмой входа в сортир, откуда тянуло холодом и слышался шум воды, миновал еще пару закрытых кабинетов и вставил ключ в замочную скважину толстой деревянной двери.

Аудитория была похожа на камеру в крепостном каземате: небольшое помещение с низким сводчатым потолком и толстыми, крашеными в казенный зеленый цвет стенами, вмещавшее десяток учебных столов и притиснутую в угол старомодную, скрипучую кафедру из темного дерева. Два невысоких окна с толстыми решетками выходили во двор факультета и были расположены так низко, что, если бы случайный прохожий решился в них заглянуть, ему пришлось бы согнуться чуть ли не пополам, да еще и протиснуться в угол между стеной основного корпуса и полукруглой пристройкой. В одно из окон было видно только растрескавшееся и осевшее в землю подножие заплесневевшей стены, а в другое я различил сквозь туманную морось колеса моей машины, припаркованной во дворе рядом с большим мусорным контейнером, в который свешивался с третьего этажа, где шел ремонт, широкий рукав из тусклого пластика, похожий на гигантский использованный презерватив.

Я прошелся по деревянному полу из истоптанных широких досок, провел пальцем по древней кафедре, сел, достал телефон и написал короткое сообщение, всего из трех символов.

«№ 13».

Стрелки часов показывали половину восьмого.

Ровно в восемь в коридоре зазвучали шаги: демонстративно громкий, напористый стук каблуков, как будто идущий всеми силами старался убедить себя в том, что является хозяином положения и ничего не боится. Как истерический смех, маскирующий ужас.

Дверь распахнулась, и она вошла, одетая так, как обычно одеваются двадцатилетние азиатские девушки, желающие выглядеть «шикарно»: короткая пушистая куртка из светлого меха с рукавами чуть ниже локтя, длинные черные перчатки, обтягивающие лосины из блестящей искусственной кожи, и сапоги на высоких каблуках — «шпильках», обвитых золотистыми цепочками. В руке она держала сумочку, которая так громко заявляла о своем «фирменном» происхождении, что рассеивала последние сомнения в том, что является подделкой, причем из дешевых. Я сидел на стуле возле кафедры, смотрел на Лолиту снизу вверх и чувствовал, как внутри меня разливается томный, обжигающий жар. Я сжал зубы, сунул руку под рубашку и стиснул висящий на шее тряпичный мешочек со святынями.

Это помогло. Во всяком случае, я остался сидеть на месте и смог поздороваться:

— Привет.

Лолита смерила меня нарочито равнодушным, но при этом явно оценивающим взглядом, молча прошла к столу в первом ряду, небрежным жестом стянула перчатки и села напротив меня, скрестив недостающие до пола ноги. Лосины до блеска натянулись на круглых коленках.

— Ну, — сказала она.

Я встал, подошел к двери, закрыл ее поплотнее и повернул ключ в замке. Потом вернулся на свое место и сел, с удовольствием заметив, что Лолита напряглась, а в ее темных глазах метнулось беспокойство.

— Ты о чем-то поговорить хотел? — не выдержала она. Голос был тонким и звонким.

— Да. Точнее, не поговорить, а спросить. Что ты со мной сделала?

Ее взгляд метнулся в сторону двери.

— В смысле? — спросила она.

— В прямом, — я откинулся на скрипнувшем стуле и скрестил руки на груди, не отрывая взгляда от Лолиты. — Ты знаешь, о чем я.

Она заерзала. Пальцы с ярко-красным лаком на ногтях вцепились в край стола. Лицо свело кривой нервной усмешкой. Красивым оно сейчас не казалось.

— Ну, если ты про это… Так сразу и не вспомнить, чего мы только не делали. Тебе перечислить, что ли?..

— Не надо ёрничать, — спокойно ответил я. — Мне все известно.

— Что именно?

Она округлила глаза. Удивление было разыграно мастерски. Если бы я не знал правду, то мог бы поверить.

Но я знал. И сказал ей.

Все время, пока я рассказывал Лолите о ворожбе, о темном заговоре и привороте, о ведьмах, с которыми она, несомненно вступила в сговор, я внимательно наблюдал за ней. Через минуту она уже перестала меня слушать; уставилась остановившимся взглядом куда-то поверх моего плеча, по-прежнему изображая недоумение, и напряженно о чем-то думала.

— Ты закончил?

Ей удалось взять себя в руки и голос почти не дрожал. Взгляд снова был тверд и надменен. Точнее, ей бы хотелось, чтобы так было.

— Да. Теперь твоя очередь рассказывать, — ответил я.

Лолита резко соскочила со стола и выпрямилась, вскинув голову. Я тоже поднялся со стула и встал почти вплотную перед ней. Даже на каблуках Лолита едва доставала макушкой до кончика моего носа, и чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось запрокинуть голову. Я почувствовал тепло ее дыхания и такой знакомый, пугающий, страстный и темный аромат духов и горячего тела. На нежной шее под кожей лихорадочно пульсировала артерия.