Ключи наследия - Елена Самойлова

Я остановилась. Пару секунд помолчала, раздумывая. А потом сняла с головы шелковый шарф, маскирующий шрам.

По тому, как вздрогнул Рейн, я поняла, что результатами своей деятельности он проникся. Я видела свое лицо с утра, когда наследник, невзирая на мои протесты, смазывал кривой шрам, багровой полосой пересекающий лоб и слегка задевающий правую бровь, целебной мазью. Страшна до блеска. В родной Москве на пластическую хирургию лица денег мы точно не наскребем.

– Это тебе ответ на вопрос относительно того, как я себя чувствую и что со мной творится. А не чувствуешь ты меня потому, что связи между нами больше нет. Я пошла к эльреди, ибо хотела понять, чего им надо от Ранвелина и нельзя ли добиться мира без войны. А получилось… получилось как всегда. – Я горестно и чуточку зло усмехнулась, комкая в руке шелк. – А нарэиль, кстати, ты зря сломал, хороший меч был. Как я завтра без него буду?

– Прости меня… Но, по моему мнению, ты преуменьшаешь свое обаяние. Шрам сойдет, я наверняка знаю. Не может не сойти. А могу и попробовать свести – тебе ведь будет от этого проще? – Рейн положил ладонь мне на лоб, чуть поглаживая кончиком большого пальца болезненно пульсирующий шрам. Я поморщилась, а он продолжал: – Ты хотела мира. А какая-то сволочь показала всему замку, что ты мертва. Убедительно. Даже мы… Я поверил. Я уже искал средства вернуть тебя обратно, с того света, когда эльфы прислали ультиматум. – От рук Рейна шел холод. Обжигающий, но при том безвредный. – И еще нашего герцога почти что подсидели, видимо, вопросы престолонаследия решают. А меч твой… Извини, но иначе мог сломаться уже я и если обломки меча еще смогли сослужить свою службу – и провести меня к тебе, то, сломанный, я не сделал бы уже ничего… – Шрам ощутимо покалывал. – Рука, нанесшая удар, забирает свое себе… И на себя… – На этот раз прикосновение отдалось разрядом тока, от которого заныли зубы. Я вскрикнула и отдернулась.

– Только не надо геройства, айболит липовый! Уже нагеройствовался. Не извиню и не надейся! Я не из-за меча злюсь, а из-за того, что ты голову потерял и рубил все и вся вокруг совершенно безотчетно! Если бы у меня в руках был простой меч, а на голове не шлем, а кольчужный капюшон, как я сначала хотела, то ты бы снес мне полголовы и наверняка не задержался бы, чтобы взглянуть в лицо! Ты хоть помнишь лица тех, кого убивал? Нет? А я помню. К сожалению. Там были и те, с кем я успела познакомиться. Пусть мимоходом, но все же!!! – Господи Боже, ну что я несу на ночь глядя? К сожалению, эмоции напрочь заглушили голос разума, потому сейчас я вела себя как не очень умная стерва, которой на все наплевать – лишь бы выплеснуть наконец-то негатив, накопившийся в душе.

От меня плеснуло горячей волной, мир вновь вспыхнул мириадами световых нитей, которые переплетались и образовывали невероятную по красоте и сложности паутину. Некоторые из волокон истончились, другие плавали в воздухе обрывками, которые при должном старании и умении можно было бы связать заново, и где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки, билась алая с золотыми отблесками нить, оборванная на конце.

– Если б ты полезла без шлема, с открытым лицом, то не пострадала бы. Потому что я узнал бы тебя. Кто из нас двоих потерял голову, бросаясь в гущу схватки? – От Рейна дохнуло все тем же обжигающим холодом, как бывало, когда в нем просыпалась ярость. Только на этот раз ярость была направлена против меня. – И если тебе действительно так интересно, – да. Я помню лица тех, кого убил. Это тот ад, который я ношу с собой и в себе. А теперь задумайся ты – о том, что было бы, если бы я позволил им пройти дальше. О людях, которых бы размазали тонкой пленкой потому, что они этику певцов предпочитают этике воинов. О герцоге Армее, который хоть и подставил нас, но дал какую-то помощь. И который наверняка погиб бы – если не от рук эльфов, то от рук людей: они бы не простили ему поражения и всех потерь! О их жизнях, о жизнях горожан ты думала? И о чем, скажи честно, о чем ты думала, когда убежала к эльфам в одиночку?

– Я тебя увидела, идиот!!! – заорала я, уже не сдерживаясь. Если бы Рейн обладал способностью Видеть и Знать, то он сумел бы различить, как бурлящая волна цвета расплавленного золота проливается на мою кожу, обращая ее в пульсирующий свет. Нити реальности стянулись вокруг сущности Рейна плотным коконом, не давая ему расправить «крылья» и укрощая ледяной ветер, вьющийся вокруг него верным псом. – Потому что ты рубил всех вокруг себя, почти не различая друзей и врагов! Потому что я обещала вернуть тебя домой, глупое, неразумное дитя, и не могла позволить, чтобы ты погиб только потому, что тебе ума не хватило остаться в стороне! И эльреди не стали бы нападать первыми, но именно люди выстроились в боевой порядок и пошли в атаку!

Кажется, я слишком сильно затянула невидимые нити, но и ослабить их не могла. В противном случае вторая сущность Рейна опомнится – и пощады можно будет уже не ждать.

– Я ушла к эльреди, поскольку ты не мог пойти со мной. У меня не было в сердце ненависти к ним, а у тебя уже было желание поквитаться. Граница бы не пропустила тебя. А я не хотела, чтобы ты полез в реальный бой и пострадал. Потому что я старше и я за тебя отвечаю. И ты должен вернуться домой, несмотря ни на что.

– Потому, что в ответе за тебя. Понимаешь? – В глазах у Рейна блестели красные отблески далекого пламени. – Потому, что весь замок был убежден, что ты умерла и лишь я пытался тебя вернуть, понимаешь? Мне плевать на этих эльфов и их претензии! И если ты бы и вправду оказалась мертвой – то разницы в том, как я умру, никакой. И единственное, что я пытался сделать, – ответить твоим обидчикам, которые первыми выстрелили по людям! А ты должна жить! Потому что я люблю тебя! Понимаешь – люблю! И не могу без тебя… – Последние слова Рейн произнес уже на полтона ниже. Видимо, он и сам не заметил, как руки его легли на мои плечи. Все. Рубикон перейден. Признание сделано.

От неожиданности я на миг ослабила волю, и те самые нити, составляющие часть узора, распустились, а этого хватило, чтобы удерживаемый Зверь, вторая сущность Рейна, довольно рявкнув, вышел на волю, пролившись алым пламенем в его глаза. Тьма уютно устроилась в вертикальных зрачках и чуточку недобро улыбнулась.

Приплыли…

Девочка, а девочка, а голова у тебя для чего? Ты ею думать пробовала? Бросаешься замечательными обвинениями, разбрасываешься собой, как разменной монетой; ведь в отличие от него тебе угрожает даже чей-то не в меру прыткий клинок! А зачем? Чтобы объявить, что эльфы белые и пушистые? Сама ведь понимаешь, не такие уж и белые. Да и пуха я на них ни внутри, ни снаружи не видела. Бросаешь своего друга, за которого, как ты выразилась, отвечаешь и который тебя уже достаточно давно, хоть и тихо, любит. Затем остаешься там – и ни одной весточки от тебя. Пропала с концами. Ну а потом лезешь под горячую руку, храбрая, как бронепоезд, и полезная, как линкор «Ямато». Обручаешься – и не спрашивай, чего нам… Мне… Ему… стоило прийти туда. Затем снова являешься, чтобы обвинить во всех смертных грехах… А получаешь от нас признание в любви. Ну, простите, мне его к этому подталкивать надоело… Да и он сам бы признался скоро. Но наверняка слишком поздно. Итак. Просто скажи – честно, спросив у своего сердца. Что тебе надо?