Ядерная осень - Вячеслав Хватов

Справа от него уже лежали готовые: самодельный спиннинг и шесть штук жерлиц, а седьмую рогатулину он почти уже намотал, когда воздушная волна пронесшегося над самой крышей вертолета едва не швырнула Николая на землю.

– Ни хрена себе, – со Степанова вмиг сдуло сонливость, а с крыши здоровый моток лески. Он даже не успел рассмотреть тип вертолета, настолько быстро тот скрылся за деревьями.

Нырнув на дно гондолы, Генка начал исступленно тормошить Мезенцева. Появившаяся в небе несколько секунд назад черная точка стремительно увеличивалась в размере, превращаясь в вертолет неразличимого еще типа. Он летел им навстречу. На втором аэростате его тоже заметили и были уже на ногах. Поэтому все они: и Егор с Олей, и Волохов с Катей, видели, как у казавшегося игрушечным семьдесят второго «Comanche»[44]на носу расцвел огненный лепесток, и в тот же миг корзина идущего впереди шара превратилась в огненное облако, моментально проглотившее и сам шар. Вниз полетели только пылающие ошметки. Это двадцатимиллиметровый снаряд угодил прямиком в систему подачи газа.

Их же купол, разорванный в нескольких местах, начал терять форму. Корзину тряхнуло, и четверых находящихся в ней людей швырнуло на дно. Аэростат начал терять высоту. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Но им повезло. Корзина юркнула между сосен, и зацепившиеся за их верхушки остатки купола самортизировали удар о заросшую кустарником землю. Удачнее всех приземлились Егор и Ольга. Из корзины их вышвырнуло, как из пращи и, что самое важное, прямо в какое-то гнилое болотце. Когда они, отплевываясь и стряхивая с себя склизкие водоросли, выбрались на более-менее сухое место, то увидели, как Волохов, стоя под болтающейся наверху корзиной, пытается поймать соскальзывающую вниз жену. Не очень-то удачно у него это получилось. В результате Катя самое малое – сильно вывихнула ступню. Может быть, и сломала что-нибудь. Как сказал бы балагур Сашка Епифанов: «Вскрытие покажет». Так или иначе, идти самостоятельно она не могла. Пришлось Константину усадить ее себе на плечи. (Вот так вот всегда! Ездят они у нас на шее, свесив ножки.) Правда, перед этим на Катину ногу наложили фиксирующую повязку, а разодранное каким-то сучком плечо Волохова наскоро перевязали.

На северо-восток их маленький отряд двинулся сразу по двум причинам. Незадолго до экстремального приземления в той стороне они заметили какие-то постройки, и, в общем-то, что-то более-менее похожее на тропинку вело именно туда.

За полчаса они два раза останавливались на отдых и один раз, чтобы укрыться от пролетавшего совсем низко вертолета. Похоже, отряд кто-то преследовал и, возможно, даже окружал. Еще минут десять назад неразборчивые голоса слышались только сзади, теперь же ветер доносил обрывки непонятных слов слева. Говорили, скорее всего, по-английски. Вернее, отдавали команды.

– Ну вот, Егор, то, о чем я тебе говорил вчера, случилось гораздо раньше, – Волохов ссадил с себя Катю и, сняв разгрузку, протянул рюкзак жены парню: – Одевай. Там еще два рожка к твоей волыне. Я ненадолго отлучусь, а вы пока хромайте дальше.

– А как же вы? Может, все-таки автомат возьмете? – Егор взялся за ремень «калашникова».

– Вам он сейчас нужнее. Мне-то не привыкать. Я на этом не одну собаку съел, – слово «собаку» он произнес с каким-то особым ударением. – Сомневаешься? С такими «клыками», – он положил руки на висящие по бокам в кожаных ножнах «НРС-8», – мне и целая свора не страшна. Ну все, до встречи. И смотрите по сторонам, – он мгновенно растворился в зарослях. И ни одна ветка не закачалась.

Френк Харриган яростно матерился. Вот так, шел по этому гнилому болоту и матерился. Не вслух, конечно же, нет. Совсем из ума он еще не выжил. Но чувствовал, что близок к этому. Вторую неделю он по уши в грязи скакал по этим русским болотам. Десантировался, зачищал, эвакуировался, снова десантировался, снова зачищал. Он даже не успевал просушивать портки. Какого черта они вообще здесь делали? Нет, ну конечно, официально они зачищали местность от партизан перед высадкой основной группы войск в районе русского секретного стратегического объекта. Только что-то эти «партизаны» все не кончались и не кончались, а «основная группа войск» все не высаживалась и не высаживалась. Или «основная» – это тот сброд, который за пять последних месяцев едва не перебил сам себя?

Он вымотался. Реально вымотался. Хоть и не таскал на себе рацию с запасными батареями, как это было обычно в предыдущих экспедициях, но беспрестанное лазание по уши в грязи и три-четыре часа сна в сутки вымотают кого угодно.

Пронзительный крик и последовавший за ним взрыв мигом вывели капрала из задумчивого состояния. И тишина. С той стороны, где был Тед Моррисон со своими пятью «котиками», больше не раздалось ни звука. Да, эти «котики» в русских джунглях не лучше, чем коровы на льду. Он всегда говорил, что…

– Стой, – Херриган побежал за толпой морпехов, рванувшихся на выручку товарищам. – Стой! Назад! – но было уже поздно. Еще один взрыв, и из четверки бросившихся в погоню лишь один Хенк Болдуэн, прижавшийся к дереву и держащийся за уши, остался цел. Двоих разорвало на куски, а Лэнс Фернандес катался в бурой жиже, держась за живот.

Ослы! Поганые ослы! Купились как дети. Да что же тут за Снейк такой шурует? Он придержал рукой столпившихся у него за спиной рейнджеров, которые испуганно таращились по сторонам. Будь проклят тот день, когда его, одного из уцелевших сотрудников специальной группы при министерстве энергетики США, поставили во главе этих цыплят. Да, как красиво все начиналось – элитные бойцы обеспечивают сохранность объектов и коммуникаций компаний, добывающих общечеловеческие ресурсы на территории Северной Евразии. Его и соблазнила эта непыльная работенка, высокие бонусы и так далее… Лучше бы он тогда предпочел нудную, рутинную, малооплачиваемую и такую неромантичную службу в ФБР. Да уж, романтика. Вечный запах пота, тины и мочи…

Слева в кустах что-то захлюпало, и Торрес, выпучив глаза, засадил на звук всю обойму своей «М-22». Идиот. Харриган развернулся в противоположную сторону, и вовремя. Едва он успел перекатиться за дерево, как из смотревшего прямо ему в лицо ствола вырвалось пламя, и рядовые Чен и Мванза затихли, уткнувшись в болотную грязь, укушенные посланным этим стволом роем свинцовых пчел американского, между прочим, производства. А несколько секунд спустя и Матейсон с Торресом уже дергались, нафаршированные осколками «М-67»[45].

Дерьмо, дерьмо… Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – Харриган попятился назад. Он один. Вертолеты черт знает где. Френк завертел головой. Сколько их здесь, этих партизан? Бежать, бежать. Где-то слева мелькнула тень, и, обернувшись, он заметил, как какой-то крепыш, весь перепачканный грязью, склонился над Ченом, собираясь взять его винтовку.