Алгоритмы для жизни. Простые способы принимать верные решения - Том Гриффитс

Если же рассматривать маршрутизацию с урбанистической точки зрения, то низкая цена анархии – палка о двух концах. Хорошая новость заключается в том, что отсутствие централизованной координации делает ваши перемещения всего лишь на 33 % хуже. С другой стороны, если вы предполагаете, что самостоятельно разъезжающие автономные автомобили – это транспортная утопия будущего, вас может разочаровать тот факт, что сегодняшние эгоистичные, несогласованные и некоординированные действия водителей уже довольно близки к оптимальным. Не секрет, что автономное движение уменьшает количество ДТП и сокращает дистанцию между автомобилями, что в общем и целом увеличивает среднюю скорость движения. Но тот факт, что загруженность абсолютно неорганизованного движения составляет лишь 4/3 от таковой для идеально согласованного, означает, что загруженность идеально скоординированного ежедневного трафика будет составлять всего лишь 3/4 от нынешнего показателя. Это напоминает известную строчку Джеймса Кейбелла: «Оптимист утверждает, что мы живем в лучшем из возможных миров, а пессимист опасается, что это правда». Перегруженность всегда будет проблемой, в большей степени решаемой проектировщиками на основании общего спроса, чем решениями отдельных водителей, основанными на человеческом факторе или расчетливыми, эгоистичными или альтруистичными.

Исчисляемость цены анархии дала пространство для конкретного и строгого способа оценки плюсов и минусов децентрализованных систем, что имело далеко идущие последствия для тех многих сфер, где люди оказываются вовлеченными в игру (знают они об этом или нет). Низкая цена анархии означает, что система более-менее хороша сама по себе по сравнению с тем, как если бы она тщательно управлялась. Высокая цена анархии, с другой стороны, означает, что ситуация имеет потенциал к улучшению, если она будет тщательно координироваться (хотя при этом некоторые формы вмешательства могут спровоцировать катастрофу). Дилемма заключенного явно относится к последнему типу. К сожалению, нас окружает слишком много критичных игр, в которые мир вынужден играть.

В 1968 году эколог Гаррет Хардин обратился к дилемме заключенного, мысленно масштабировав ситуацию от двух игроков до всех жителей фермерской деревни. Хардин предложил своим читателям представить общину, пользующуюся для выпаса скота одним общим газоном, который имеет конечный размер. В теории предполагалось, что каждый житель будет пасти только такое количество животных, которое позволяло бы оставлять немного травы и для других. При этом на практике выгода от небольшого превышения допустимого предела доставалась лично вам, а ущерб казался настолько незначительным, что не стоил упоминания. Тем не менее, если бы каждый, следуя этой логике, чуть превысил бы допустимый размер своего стада, это привело бы к ужасному нарушению равновесия: газон был бы полностью истощен, и на следующий год никакой травы ни для кого не осталось бы.

Хардин назвал это «трагедией общин», и она стала одной из главных призм, сквозь которую экономисты, политологи и экологи рассматривают такие крупномасштабные экологические события и кризисы, как загрязнение окружающей среды и изменения климата. «Когда я был маленьким, была такая штука – этилированный бензин, – говорит Аврим Блюм, ученый и теоретик игр из Карнеги – Меллон. – Он был на десять или что-то около этого центов дешевле, но загрязнял окружающую среду… Если предположить, что и все остальные делают то же самое, то насколько плохо поступаете лично вы [рассуждая здраво], когда заправляете ваш собственный автомобиль этилированным бензином? Кажется, что не слишком уж плохо. Это и есть дилемма заключенных». То же самое верно и для корпоративного и национального уровней. Недавно один из газетных заголовков кратко обозначил эту проблему: «Устойчивость климата требует, чтобы большинство ископаемого топлива оставалось бы в земле. Но в чьей?» Каждая корпорация (и до некоторой степени каждая страна) считает, что ради достижения конкурентного преимущества лучше быть немного более безрассудным, чем их соперники. Тем не менее, если все начинают действовать безрассудно, это ведет к опустошению планеты, и усилия оказываются напрасными: никто не получит никакого экономического преимущества по сравнению с первоначальной точкой отсчета.

Логика игр такого типа настолько распространена, что нам даже нет нужды обсуждать отдельные преступления, чтобы увидеть, как все это выходит из-под контроля. Но мы легко можем с чистой совестью покончить с этим ужасным равновесием. Но как? Далеко ходить не надо: рассмотрим политику отпусков вашей компании. В Америке количество рабочих часов одно из самых больших в мире. Как замечает журнал The Economist, «нигде не ценится так высоко работа и так не низка значимость отдыха». В стране существует ряд законов, обязывающих работодателя предоставлять работникам отгулы и свободное время, но даже тогда, когда американские сотрудники действительно получают отпуск, они его не используют. Недавние исследования показали, что среднестатистический работник использует лишь половину предоставляемых ему отпускных дней, а ошеломляющие 15 % вообще не берут отпуск.

Сегодня Область залива Сан-Франциско, где мы оба живем, пытается исправить это плачевное положение в отпускной политике, пройдя через радикальный сдвиг парадигмы – шаг, который очень хорошо осмыслен и апокалиптически обречен. Предпосылка выглядит вполне невинно: вместо того чтобы контролировать произвольные количества отпускных дней каждого сотрудника, а затем тратить человеко-часы кадровиков, чтобы убедиться, что никто не выходит за положенный лимит, почему бы просто не позволить своим сотрудникам отдыхать бесплатно? Почему бы просто не позволить им иметь неограниченный отпуск? Далее начинается казуистика: с теоретико-игровой точки зрения такой подход выглядит кошмаром. С одной стороны, можно предположить, что все сотрудники захотят взять столько дней отпуска, сколько это вообще возможно. С другой стороны, каждый из них захочет взять чуть меньше дней, чем его коллеги, чтобы руководство восприняло его как более лояльного, более преданного компании, более увлеченного работой (следовательно, заслуживающего более весомого поощрения). Каждый будет смотреть на других и претендовать на чуть меньшее количество дней по сравнению с другими. Равновесие Нэша для этой игры – это нуль. Как пишет генеральный директор компании Travis CI Матиас Майер, «никто не решится отдыхать вовсе, поскольку не захочет казаться сотрудником, который берет наибольшее количество дней отпуска. Это гонка ко дну».

Этот пример наглядно и в полной мере демонстрирует трагедию общин. И это характерно не только для отношений внутри компании, но и между компаниями. Представим себе, что в маленьком городишке имеются два магазина. Владелец каждого из них волен выбирать: либо оставаться открытым семь дней в неделю, либо работать шесть дней в неделю и в воскресенье отдохнуть с семьей и с друзьями. Если оба воспользуются выходным днем, то каждый из них сохранит свою существующую долю рынка и не так сильно устанет. Однако если владелец одного магазина решит работать все семь дней, то он получит дополнительных клиентов, забрав их у своего конкурента, что будет угрожать существованию последнего. Равновесие Нэша, опять же, достигается в случае, если каждый будет работать без выходных.