Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих - Ричард Прам

Кроме того, декларируемое неограниченное стремление к сексу с незнакомцами тоже вряд ли имеет отношение к эволюционной истории человека. До тех пор пока относительно недавно – всего несколько сотен поколений назад – развитие сельского хозяйства не привело к увеличению плотности населения, группы людей были настолько малы и так разобщенны, что случайные сексуальные контакты между чужаками должны были случаться исключительно редко, если только не считать войн. Поэтому половое поведение мужчин едва ли могло эволюционировать в направлении отбора секса со случайными посторонними женщинами. По сути дела, оно эволюционировало ровно в противоположном направлении – в направлении избирательности.

Подтверждением тому может служить принятое в нашей культуре отношение к героям-любовникам. Джеймс Бонд и Дон Жуан вызывали бы куда меньше интереса и восхищения, если бы занимались сексом с любой женщиной, которая попадалась им на пути. Но Джеймс Бонд и Дон Жуан именно потому считаются воплощением мужских сексуальных фантазий, что они добивались успеха не просто у множества женщин, а у большинства наиболее привлекательных женщин. В самом деле, сексуальная избирательность Джеймса Бонда стала причиной множества шуток в связи с полным отсутствием у него интереса к мисс Манипенни – весьма хорошенькой и на все согласной секретарше: несмотря на ее привлекательность, она слишком доступна, чтобы стать предметом мужских сексуальных фантазий, главная черта которых – избирательность.

В отличие от людей все прочие человекообразные обезьяны проявляют ничем не скованный сексуальный аппетит, не позволяющий самцам отвергнуть ни одну фертильную самку. Самцы гориллы, шимпанзе и орангутана охотно пользуются каждой открывшейся возможностью сексуального контакта. Мужчины в этом смысле очень от них отличаются. Сексуальная избирательность мужчин – это, несомненно, продвинутый эволюционный признак, возникший исключительно в человеческой ветви гоминид (второй этап эволюции). Таким образом, в противоположность настойчивому стремлению психологов-эволюционистов найти оправдание мужской сексуальной «всеядности» на самом деле мы нуждаемся в эволюционном объяснении совершенно обратного.

Эволюционное объяснение сексуальной избирательности мужчин действительно существует. Оно весьма глубокое и имеет отношение к уникальным качествам, которые и делают нас людьми, – мы будем подробнее говорить о них в главе 10. Сейчас же достаточно сказать, что данная избирательность связана с тем фактом, что, в отличие от самцов человекообразных обезьян, мужчины вносят значительный вклад в заботу о своем потомстве: они тратят ресурсы, время и энергию на защиту, выкармливание и социализацию своих детей. Когда особенности размножения вида подразумевают такого рода отцовскую заботу, самцы ожидаемо должны приобрести избирательность[247] к самкам, с которыми они намерены заводить общее потомство. Именно это мы и наблюдаем: эстетические сексуальные предпочтения у мужчин эволюционируют вместе с возрастанием отцовского вклада в заботу о потомстве (эти приобретения также относятся ко второму этапу эволюции). Результатом такой сексуальной избирательности мужчин явилась коэволюция декоративных половых признаков у женщин, таких как постоянно увеличенные грудные железы и характерная форма тела, чего совершенно не наблюдается у других видов гоминид.

Увеличенные грудные железы, относительно узкая талия и широкий таз, отложение жировой ткани на бедрах и ягодицах – все это продвинутые признаки, приобретенные женщинами после расхождения филетических ветвей человека и шимпанзе, а потому требующие эволюционного объяснения. Сразу подтвердим, что в своем исходном состоянии эти признаки находятся под сильным влиянием естественного отбора. Широкий таз необходим для рождения детей, у которых в ходе эволюции голова сделалась значительно крупнее, чем у наших родичей-обезьян. Молочные железы необходимы для секреции молока, за счет которого происходит выкармливание детей на первых порах жизни. Значительные жировые запасы адаптивны и подлежат естественному отбору, поскольку доступность пищевых ресурсов ограничена и непредсказуема – какой она и была на протяжении большей части эволюционной истории человека. Однако за счет полового отбора каждый из этих признаков также приобрел декоративный характер и в этом качестве достиг преувеличенной степени развития, которая не может объясняться одним лишь естественным отбором – по той простой причине, что она существенно выходит за границы адаптивного оптимума.

Среди более пяти тысяч видов млекопитающих на нашей планете постоянно увеличенные молочные железы имеются только у людей. У самок всех прочих видов зверей эти железы увеличиваются в размерах только во время овуляции и лактации, а в остальные периоды жизни они снова уменьшаются. У женщин же грудь начинает расти в пубертатном периоде и сохраняется на протяжении всей жизни. При этом более чем 100 миллионов лет эволюционной истории млекопитающих показывают, что грудные железы, вырастающие «по необходимости», полностью пригодны для успешного выкармливания потомства. Это убеждает нас, что функция постоянно увеличенной груди состоит вовсе не в молочном вскармливании детей и посему не дает адаптивных преимуществ, подпадающих под естественный отбор. Скорее всего, большая грудь у женщин – это эстетический признак, сформировавшийся под действием полового отбора.