Исчезновение - Лиза Гарднер

В прачечной было темно, дверь, ведущая в кухню, закрыта. Может быть, похититель уже стоял за ней — или бежал по коридору, привлеченный шумом.

Рэйни уложила Дуги на стиральную машину и попыталась открыть третью дверь — изо всех сил встряхнула ее, попробовала отпереть замок. Дверь не поддавалась. Рэйни стучала по ней кулаками и плакала от досады. Свобода была так близко! «Выпустите меня из этого дома!» — мысленно молила она.

В конце концов Рэйни села в угол и принялась ждать неизбежного — когда ворвется похититель, набросится на нее с кулаками, возможно, опять использует электрошок. Она замерзла, обессилела, левая нога совсем онемела. Рэйни подумала, что, возможно, потеряла Дуги.

Она заплакала еще сильнее, теплые слезы потекли по щекам, и внезапно Рэйни разозлилась. Они же выбрались из подвала, черт возьми! И больше она не собирается вести себя как загнанное животное. С нее хватит.

Рэйни взяла Дуги на руки и бросилась к средней двери. Отворив ее ударом ноги, влетела на кухню. Там было пусто и темно. Рэйни подождала, но ничего не услышала и стала рыться в серванте в поисках оружия. Она нашла нож для чистки овощей — этого вполне достаточно.

Вода продолжала литься в комнату, журчала вокруг ног, стоять на скользком линолеуме было трудно. Рэйни вышла из кухни и быстро двинулась по застланному ковром коридору, постоянно оглядываясь.

Она сунулась в первую же дверь. За ней оказалась спальня. Рэйни быстро положила Дуги на кровать. Подождала, прислушалась. Никаких шагов. Зажав нож в распухших, замерзших пальцах, она принялась перепиливать шнур на запястьях. Плохо было то, что он слишком глубоко врезался в тело. С другой стороны, она почти ничего не чувствовала. Лезвие рассекло тугой нейлон и задело кожу. Но в ту секунду, когда шнур лопнул, ей уже было все равно. Наконец она могла пошевелить пальцами. Могла растереть онемевшие руки о бедра. Тысячи нервных окончаний начали мучительно оживать. Рэйни охватила радость. Боль — это жизнь. Жизнь — это хорошо.

Теперь нужно было сделать еще кое-что. Во-первых, заняться Дуги. Она рывком придала ему сидячее положение, стащила с него мокрую одежду и закатала мальчика в толстое одеяло, словно гигантский рулет.

— Давай, Дуги, — шептала она, яростно растирая ему руки и ноги. — Не бросай меня.

Зубы у Рэйни начали стучать, ее собственное тело по-прежнему теряло драгоценное тепло. Она ненадолго оставила Дуги, чтобы порыться в ближайшем шкафу, потом в комоде, и нашла старую мужскую рубашку, от которой пахло спортивной раздевалкой. Рэйни слишком замерзла, чтобы обращать на это внимание, и не раздумывая сбросила мокрую футболку. Когда фланель коснулась тела, ощущение было как от чашки горячего какао или уютного тепла камина. Это была лучшая рубашка, какую ей когда-либо доводилось надевать. Рэйни поймала себя на том, что плачет — от возбуждения, усталости и страха.

Она вернулась к кровати и снова принялась растирать Дуги, изо всех сил пытаясь согреть мальчика. Когда его ресницы наконец задрожали, в спальню начала проникать вода.

Рэйни взглянула на растущую лужу. Посмотрела на бледное, неподвижное лицо Дуги. Ей придется его нести. Взвалить мальчика на плечо и бежать. Неплохая идея — но едва она попыталась приподнять его, как левая нога подломилась. Ее бросило в жар, боль вернулась. Разбитое колено, ушибленные ребра, бесчисленные порезы, ссадины и ушибы. Она уронила Дуги на постель и упала рядом с ним.

Рэйни была измучена до предела. Она не могла поднять руку. Не могла двигать ногами. Ей просто хотелось спать. Хотя бы на минуту свернуться маленьким уютным клубочком, закрыть глаза и почувствовать, как весь мир уносится далеко-далеко.

Она заставила себя открыть глаза. Почувствовала, что вот-вот снова зарыдает. А потом, сквозь боль и страх, принудила себя сделать последнее, что оставалось.

И тогда она увидела телефон.

Среда, 13.13

Шелли горела. Она понимала, но как-то отстраненно, что запах горелого мяса и паленых волос исходит от нее самой. Что нестерпимая боль, о которой она читала, и на самом деле такова. Воздух был настолько горяч, что слюна у нее во рту буквально закипала, а из легких испарялась влага.

Стоило ей сделать вдох — и огонь проник бы внутрь и убил ее. Поэтому она, затаив дыхание, бросилась сквозь извивающиеся языки пламени. Нагнулась и подхватила упавшую Кимберли. Взвалила ее тело себе на плечи и отправилась обратно.

Шелли подумала о своих мечтах о Париже. Да, если бы художник увидел ее теперь, когда она бредет сквозь огонь, с опаленными волосами, вся в ожогах!..

«Жаль», — подумала она, шагнув через порог, повалилась на мокрую землю и начала терять сознание. Больше никто и никогда не захочет ее сфотографировать.

Среда, 13.17

Куинси и Кэнди выезжали на грязную дорогу, ведущую к рыбачьему домику Стэнли Карпентера, когда у Куинси зазвонил телефон. Звонил Эйб Сандерс из Астории. Он отправил двух полицейских следить за подозреваемым в двойном убийстве Дунканом, как и обещал, и хотел, чтобы Куинси первым узнал, что они его упустили.

— Упустили? — переспросил Куинси. — Как, черт возьми, можно было упустить такого увальня, как Чарли Дункан?

— Послушай, Куинси…

— Эйб, у нас есть всего пятнадцать минут на то, чтобы убедиться, что моя жена по-прежнему жива. Не хочу показаться невежливым, но говори быстрее.

Сандерс быстро изложил суть: Дункан отправился завтракать в местную закусочную. Ничего странного, он почти всегда так делает, потому что не умеет готовить. Он вошел в закусочную и исчез. Когда детективы наконец два часа спустя забеспокоились, выяснилось, что он вышел через кухню. Владельцу закусочной это показалось странным, но ведь Дункан и сам по себе странный тип.

— Честное слово, — сказал Сандерс, — мои парни клянутся, что он не мог заметить за собой хвост.

— Просто решил ускользнуть через заднюю дверь, как в старые добрые времена?

— Не исключено. — Сандерс, наверное, расслышал в его голосе недовольство. — Послушай, мы обыскиваем город. По крайней мере его драндулет по-прежнему стоит перед закусочной — стало быть, он движется своим ходом.

— А что, если у него есть дружок с машиной или он попросту угнал тачку? — зло возразил Куинси.

— Мы отрабатываем все варианты. Дай нам время.

— Время? Какое время? Сейчас четверть второго, Сандерс. От похитителя ни слуху ни духу. Ты понимаешь, что это значит? Что Рэйни, возможно, мертва.

Куинси спрятал мобильник и выругал себя за то, что не установил за Дунканом более жесткой слежки, не разыскал Эндрю Бенсона, не сделал миллиона дел, о которых все они думали, но которые так и не довели до конца, потому что у них просто не было времени. С самого начала им постоянно не хватало времени.

Телефон снова зазвонил. Это был Кинкейд. Куинси взглянул на часы. Наверное, конец — Кинкейд получил официальное уведомление от Даничича или от какого-нибудь другого репортера. Они опоздали с передачей выкупа, и в наказание…