Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– В Альбиусе за десяток воинов в расход пошло, – прогудел Эйк. – На колокольне сгорели. Я ж говорил тебе, Шэк. Вот Хопер тот звон и остановил, да не только в Альбиусе, но и в Урсусе, да и во всей Беркане. И сам кардинал Коронзон вынес его на руках из ратуши за минуту до того, как она рухнула.

– Руку покажи, – попросил Шэк.

Хопер стянул с правой руки перчатку и показал ладонь, чернота на которой уже переползла запястье и ушла под рукав.

– Как это связано с клыками Кригера? – спросил Шэк.

– Это проклятье, – объяснил Хопер. – Конечно, вся жатва – это проклятье. Но жатва для всех, а это пакость для меня лично. Ты ведь не веришь в сказки об искуплении грехов и наказании божьем?

– Ты сейчас случаем не ересь проповедуешь? – прищурился Шэк.

– Брось, старина, – поморщился Мушом. – Мы не в Храме с тобой.

– Нет, – покачал головой Хопер. – Это не ересь. Разве святые отцы говорят не о том же? Жатва – проклятье. Удавка на горло и страшные мучения. Энсы в белых масках на дорогах Берканы и фризское войско на западных границах. О воздаянии и искуплении молвят лишь полуграмотные храмовники в сельских часовнях. Только вот проклятье это не исчерпывает себя удавкой и мучениями. Всякий раз случается что-то новое. Теперь вот, похоже, клыки и когти. А может быть, что-нибудь и пострашнее. Для всех или почти для всех. Этот звон был словно крик о помощи. Тот, кто заставил звенеть колокол, взял на себя тяжкий груз, но не смог взять все. И в Альбиусе оказался я. Теперь у меня черная рука. Но пока чернота на моей руке не дошла до моего сердца, вот здесь в моей руке вязнут клыки и когти многих. И Эйка, и Мушома и, может быть, твои, Шэк, в том числе. Я взял на себя то проклятье. Не по своей воле, врать не буду. Я… и еще один человек, которого я не знаю.

– Говорят, девка это была, – вставил Мушом. – Молодая и красивая. Но ее мало кто видел. Так это что? У нее тоже черные руки теперь? Или одна рука, как у тебя? А что насчет груди? А…

– Зачем это нужно? – перебил Мушома Шэк. – Для чего это? Не черные руки, а клыки и когти?

– Для того же, для чего и удавка на горле. Для боли, для смерти, для ужаса. Только представь, что половина твоих стражников обратится в зверье. Ужас умножится многократно, Шэк. Кровь польется рекой.

– И что же? – побледнел Шэк, уставившись на собственные ладони. – Устоять невозможно?

– Можно устоять, – вздохнул Хопер. – Пока чернота ползет по моей руке. А там уж… как повезет.

– А вот и я! – появился с деревянным подносом, заставленным снедью, Тик. – Угощайтесь, дорогие гости. Сейчас и вино доставлю! Лучшее! Припасенное для самых-самых!

– Вот ведь поганец, – покачал головой Шэк вслед Тику. – Я его, конечно, отвадил, не по мне доносчики, тошнит меня от доносов, но Торна Брану Вичти трактирщик сдал. Ну ладно, с этой поганью я сам разберусь, все-таки повар он редкий, сам король его привечает. Так, о чем это я? Подождите греметь кубками. Ешьте, но запивайте вон… пивом. Если что-то понять хотим, не стоит голову туманить.

– Все равно же не поймем ничего, – огорчился Эйк. – В любом случае, вы лучше придерживаете меня, а то прискачет сюда этот толстяк, а ну как я случайно его задену?

– Не заденешь! – ударил кулаком по столу Шэк. – И напряги свою понималку. Не прикидывайся дурачком, Эйк, не поверю никогда в твою глупость. Кстати. Скажи-ка мне, Хопер, а почему я должен тебе верить?

– Тебе честно ответить? – спросил Хопер. – Так вот слушай. Съешь ли ты все это, что стоит на столе, или нет. Выпьешь ли принесенное вино или домой его оттащишь, верно лишь одно. Ты мне ничего не должен.

– И мне! – жадно хлебнул из кубка Мушом. – То есть, это я никому ничего не должен!

– Ты видел, как он сражался, Шэк, – пробубнил Эйк с набитым ртом. – А я видел, как рушилась ратуша, из которой этого Хопера сам кардинал на руках выносил. И рассказать это все могу еще не один раз! Чтобы ты запомнил!

– Я тоже видел! – кивнул Мушом. – А вот Стайн не видел, но он уже с оказией в Альбиус отправился. Скоро принц Триг здесь будет. И если мы что-то хотим сделать, надо делать сейчас. Принц крут норовом, спуску не даст. Особенно если его сын так и не придет в себя.

– Ладно, – мотнул головой Шэк. – Говори, чего хочешь. Но сразу отмечу, Филию я так и не нашел. Да, Эйк намекнул, кого ты ищешь. И из города не выходила ни женщина на нее похожая, ни девчонка. Все входы в соляные копи под охраной, все ворота под охраной, на стенах дозорные. Мышь не пробежит, Хопер.

– Так может быть, она в городе? – нахмурился Хопер. – Я поклялся Торну, что найду его дочь.

– Стражники говорят, что в доме Унды была найдена записка, – пожал плечами Шэк. – Она была заклеена и надписана Брану Вичти. Ему ее и передали. Может, в ней все дело?

– Мы же не можем прочитать ее? – спросил Хопер. – Значит, мне нужно попасть в дом Унды и осмотреть его. Хотя бы то место, где была найдена записка.

– Это невозможно, – усмехнулся Шэк. – Бургомистр приказал опечатать дверь.

– Через стену, – предложил Хопер. – Так, как попали в ее дом энсы. У тебя же есть проход к менгиру?

– Ладно, – скрипнул зубами Шэк. – И что же мы там найдем?

– Что-то найдем, – уверенно сказал Хопер. – Или ты думаешь, что эта Филия могла растворится в воздухе вместе с девчонкой?

– Не знаю, – поморщился Шэк. – Напомню, кстати, что и Торн, и его спутники – все уперлись, что девчонки с ними вовсе не было. Хотя я ее сам видел! А про Филию я знаю мало, но про ее мать – Унду – говорили всякое. И про исчезновение тоже. Она точно ведьма, поверь мне. Хотя, никого я не нашел, кто бы ее видел в последние годы.

– Верю, – поднял руки Хопер. – Верю, что ты в это веришь. Остальное требует проверки. Кстати, у меня есть еще одна просьба. Та самая, которая может принести пользу. Я должен осмотреть принца.

– Ты свихнулся? – спросил Шэк.

– Не знаю, – прошептал Хопер. – Но если да, то уже привык и даже приспособился. Ты не забывай, Шэк, что я лекарь. Мне неведомо, что за лекарка Филия, о ее матери, во всяком случае, слава ходит по Беркане, хотя я так и не заглянул к ней ни разу, никогда не заставал ее в городе, но то, что я услышал о состоянии принца, может оказаться следствием магии.

– Магии? – оторопел Шэк. – Какого демона заколдовывать принца? Для того, чтобы его спутников было удобнее лишить голов?

– Необязательно, – предположил Хопер. – Порой это делается, чтобы больной или раненый не умер от боли. Человек погружается в сон и не чувствует, как его раны заживают. Но если Филия не слишком умела… она могла и перестараться. Что, конечно, не принесет пользы принцу.

– И ты можешь определить, есть ли там магия или нет? – понизил голос Шэк.

– Я могу даже снять ее, – прошептал Хопер. – Если повезет.

– Хорошо, что мы не выпили, – проговорил Шэк, вытирая пот со лба рукавом. – Вдруг столкнемся с королем? Он слаб здоровьем и не выносит запаха вина. Конечно, мы попытаемся с ним не столкнуться, но будьте уж готовы отбрехиваться от его величества со всем старанием. Он может прийти проведать внука. Эйк и Мушом, вы пойдете с нами. Вас король должен помнить. На всякий случай. Раздери меня демон, как бы это было важно привести Хо в чувство до возвращения Трига!