Только (не) рабочие отношения - Ева Морис

Николаевич улыбнулся, но в холодных серых глазах не отразилось ни грамма этой улыбки.

Я замерла, не представляя, как не то что выйду на сцену, а как сделаю хотя бы один шаг.

— Иди, воробушек, — немного подтолкнул меня в спину Слава. — Забирай приз.

Словно очнувшись, я обернулась к нему, увидев на таком любимом лице жесткую улыбку.

— Я… — я очень хотела извиниться, расплакаться.

Сказать, что больше никогда-никогда не буду так делать. Не буду рисовать Славу, не буду участвовать в конкурсе, не буду… Да что угодно не буду, лишь бы он не смотрел на меня вот так…

— Все ждут, иди на сцену, — буквально развернул он меня, и под взглядом, как мне сейчас казалось, тысячи коллег, я отправилась к сцене.

Дойти до лестницы, подняться, улыбнуться, принимая в руки раскрытый конверт.

— Этот подарок лично от меня, за проявленный креатив, — произнес Лев Николаевич, пожимая мне руку.

В зале зааплодировали, а я растянула губы шире, будто тогда генеральный, не заметит испуга в моих глазах.

Сумбурно поблагодарив, я поспешила спуститься, чтобы стать как можно дальше от его пронизывающего, холодного взгляда.

Не помню, как дошла до Славы, но очнулась только когда он спросил:

— Что в конверте?

Я машинально заглянула внутрь, увидев три пятитысячные купюры и записку, написанную размашистым почерком:

«Явиться в понедельник в 11.20».

— Деньги, — сглотнув, отозвалась я, поднимая голову, и я Слава облегченно улыбнулся.

Глава 65

Почему я не сказала Славе о записке?

Этот вопрос мучал меня на корпоративе, дома и сейчас, когда я, совершенно непрофессионально оставив свое место, направлялась к кабинету Льва Николаевича.

Почему я не сказала? Чтобы Слава не волновался, или потому что мне самой было стыдно?

Слава сказал, что моя работа ему понравилась, что он совершенно не злится на меня. А я не могла согласиться, вспоминая его похолодевший взгляд и поджатые губы. Как можно не злиться, если из-за меня над ним смеялась вся компания?..

Просторный холл заканчивался приемной секретаря, мягкими диванчиками, кофемашиной и кулером. Всем, что могло хоть немного успокоить разволновавшуюся меня.

Хорошо, что я пришла чуть раньше. Спокойно познакомлюсь со своим коллегой, узнаю в каком настроении начальство…

— Добрый день. Мне должно быть назначено на одиннадцать двадцать, — нерешительно улыбнулась я мужчине, который тут же поднял на меня взгляд, стоило подойти.

— Добрый, проходите, Анна. Лев Николаевич уже ждет вас, — сухо произнес секретарь, кивая на закрытую дверь кабинета.

Да, времени успокоиться, похоже, не будет...

Я покосилась на внушительные часы, показывающие, что до назначенной встречи оставалось еще пять минут. Ну, хоть не опоздала.

Переспрашивать было бы глупо, поэтому, незаметно вытерев о подол офисного платья руки, я тихонько постучала, а после потянула дверь на себя.

Кабинет Льва Николаевича был немногим просторнее Славиного. Такая же рабочая зона, с внушительным деревянным стол из нашей премиальной коллекции, такая же зона отдыха с диванами и журнальным столиком.

Единственное видимое отличие, кроме цветовой гаммы стального цвета, были высокие кованные скульптуры возле стен. Наверное, наш генеральный любит искусство.

Сам хозяин кабинета сидел на рабочем месте и до моего прихода, что-то изучал на разложенных перед ним бумагах, но, стоило мне зайти, Лев Николаевич откинулся на спинку, переведя изучающий взгляд на меня.

— Доб… — я запнулась от волнения, и, прокашлявшись, продолжила. — Добрый день. Вы хотели меня видеть?

Лев Николаевич ответил не сразу. Оглядел меня с ног до головы и произнес:

— Добрый. Проходи.

На негнущихся ногах я дошла до его стола. Стула, чтобы я могла сесть, не было, да и мне никто это сделать не предлагал.

Изматывающее молчание продолжалось, а я, сжав в руки в замок, пыталась заставить себя мило улыбнуться. Получалось не очень.

— Ты знаешь, почему я тебя вызвал? — наконец, проговорил Лев Николаевич, и от его тона у меня мурашки по спине побежали.

Хотелось спрятаться, чтобы только скрыться от его сверлящего взгляда.

— Из-за конкурсной работы? — тихо-тихо произнесла я, понимая, что молчать вечно не получиться.

— Именно, — кивнул генеральный и вдруг резко ударил ладонью по столу. — Кто дал тебе право размещать личные фотографии начальника?!

Я вздрогнула, еще сильнее сжимая сцепленные руки, и, судорожно краснея от осознания собственного вранья, произнесла:

— Ярослав Львович был не против…

— Неужели. То есть узнал об этом заранее?

Я молча опустила глаза, а генеральный довольно хмыкнул, продолжая:

— И ты будешь мне доказывать, что Ярослав действительно хотел, чтобы его принимали за фигляра, торгующего своим лицом?

Дышать становилось все труднее, а чувство вины, не утихающее с корпоратива, с новой силой принялось разъедать душу.

— Я не подумала… — выдохнула едва слышно.

— А ты вообще умеешь это делать? — резко произнес Лев Николаевич. — Ты подставила своего начальника. Для Ярослава это удар по репутации. Что будут думать о нем наши партнеры и конкуренты? Что будет, когда он соберется, наконец, идти на повышение?

Сглотнув, я тихо произнесла, поднимая голову:

— Что Ярослав Львович выглядит настолько представительно, что компания не стесняется показывать его на своих баннерах?

— Нет, Аня, — едко отозвался Лев Николаевич, покачав головой. — Что Ярослав настолько самовлюблен, что, бросив все дела на самотек, решил покривляться перед камерой.

— Он мог это делать и вне рабочего времени, — пискнула я, удивляясь, откуда у меня взялась смелость перечить самому генеральному.

— Во вне рабочего времени? — прищурившись, переспросил Лев Николаевич неожиданно ласковым тоном. — То есть после работы, дома? Значит, ты даже не скрываешь, что спишь с Ярославом?

Краска бросилась в лицо, а язык будто завязался узлом и никак не мог произнести ни слова.

— Молчишь? Ты самая глупая из его любовниц. Да еще и принесшая ему такой репетиционный ущерб.

Если еще недавно я задыхалась от волнения, то теперь я задыхалась от возмущения.

Да как он… как он может?

— Это… это совершенно не ваше дело! — уперев руки в стол, только чтобы не упасть, воскликнула я, чувствуя, как горят мои щеки.

— Не мое дело, с кем спит мой сын? — усмехнулся Лев Николаевич, вводя меня в полный ступор. — Не мое дело, что подумают наши партнеры, когда Яр займет мое место? Не мое дело, что репутация компании, которую я выстраивал годами, развалиться из-за одной глупой курицы? Уверена, что не мое?

Нет. Конечно,