Высокий Лорд - Труди Канаван

– Дорриен,– сказала она.– Мы не стали бы возвращаться без веской причины.

– Только Гильдия может разрешить вам вернуться, – резко отрезал Дорриен. – Пока что она не сочла нужным отменить приговор. Вы пройдете в Киралию только через мой труп.

Перед мысленным взором Сонеа мелькнуло тело убитой рабыни. Неужели Аккарин...

– Я не стану сражаться, – ответил Аккарин спокойно. – Мы обойдемся без вашего разрешения.

– Увидим! – гневно воскликнул Дорриен.

– Выслушай нас, пожалуйста! – взмолилась Сонеа, незаметно касаясь локтя Аккарина.– После этого мы сразу уйдем обратно.

– Подождите,– мысленно обратилась она к Аккарину. – Он придет в себя и послушает нас.

Аккарин нахмурился, но спорить не стал.

– Хорошо,– с неохотой проговорил Дорриен. – Какие у вас новости?

– Вы следите за перевалом, значит, Лорлен рассказал вам про то, что Гильдия окрестила сачаканской угрозой,– сказал Аккарин.– Вчера утром нас с Сонеа едва не поймал Ичани по имени Парика. Из его разговора с рабом мы узнали, что уже на днях Карико и его союзники войдут в Киралию. Сонеа и я собирались оставаться в Сачаке, пока Гильдия не убедится, что Ичани – реальная опасность. Однако у нас больше нет времени. Мы Должны быть в Имардине раньше Ичани, чтобы успеть прийти на помощь Гильдии.

– Это все? – бесстрастно спросил Дорриен.

Сонеа открыла было рот, чтобы рассказать об Ичани на Южном перевале, но тут же представила, как Дорриен скачет туда во весь опор, чтобы проверить ее слова. Парика убьет его. Она прикусила язык.

– Позволь нам остаться хотя бы на день,– умоляюще произнесла она.– Мы совсем измучены.

Поколебавшись, Дорриен посмотрел через плечо на своих спутников.

– Гаден. Форрен. Может ли Гильдия одолжить ваших лошадей на один день?

Крестьяне обменялись взглядами. Двое из них спешились.

– Я не имею права разрешить вам остаться в Киралии ни на день, ни даже на час,– сухо сказал Дорриен, когда крестьяне подвели лошадей.– Я провожу вас до перевала.

Глаза Аккарина опасно заблестели. Сонеа сжала его руку.

– Нет. Дайте мне поговорить с ним по пути.

Аккарин скептически взглянул на нее. Сонеа покраснела.

– Мы когда-то были... больше, чем друзьями. Я думаю, он сердится, что вы разлучили нас, а теперь еще...

Подняв брови, Аккарин бросил на Дорриена оценивающий взгляд.

– Правда? Тогда попробуй. Только помни, у нас мало времени.

Аккарин взял предложенные ему поводья и легко вскочил в седло. Крестьянин торопливо отошел в сторону. Сонеа забралась на вторую лошадь. Аккарин вопросительно взглянул на Дорриена.

– После вас, – холодно сказал Целитель.

Аккарин направил лошадь к дороге, Сонеа последовала за ним. Дорриен ехал последним.

Сонеа чувствовала взгляд на своем затылке и горела желанием поговорить с Целителем наедине. Выехав на дорогу, Сонеа слегка натянула поводья и поравнялась с Дорриеном. Она взглянула на него, но внезапно поняла, что не знает, с чего начать разговор.

Ей на память пришли зимние каникулы, проведенные вместе с Дорриеном. Как давно это было! Неужели он до сих пор надеялся, что их дружба перерастет в нечто большее? Хотя Сонеа не давала ему никаких обещаний, она почувствовала себя виноватой. Ее сердце принадлежало Аккарину. Она никогда не испытывала к Дорриену столь сильных чувств.

– Глазам своим не верю, – пробормотал Дорриен. Изумившись, что Дорриен первым нарушил молчание, Сонеа повернулась к нему. Дорриен бросил выразительный взгляд на ехавшего впереди Аккарина.

– Когда Ротан рассказал мне правду, я понял, почему ты отдалилась от меня,– нахмурившись, продолжал он. – Ты думала, я замечу, что ты несчастна, и начну задавать вопросы. Я прав?

Сонеа кивнула.

– Что же случилось с тех пор? Как ему удалось переманить тебя?

– Месяца два назад он предложил мне пойти с ним в город. Я не хотела идти, но пошла. Я надеялась узнать что-нибудь, что могло быть использовано против него. Он привел меня к пленному сачаканцу и научил читать память человека против его воли. Из памяти этого сачаканца я узнала правду.

– Ты уверена? Он мог заблуждаться.

– Меня трудно провести, Дорриен, – сказала Сонеа, пристально глядя ему в глаза.– Эти воспоминания не могли быть ложными.

– Продолжай,– нахмурился Дорриен.

– Узнав про Ичани, я уже не могла оставаться в стороне. Много лет Аккарин один защищал Гильдию и Киралию. Я попросила – нет, я заставила его – позволить мне присоединиться к нему.

– Но черная магия, Сонеа! Как ты могла научиться этому?!

– Мне было нелегко решиться. Я знаю, это страшная ответственность. Но если Ичани нападут на Гильдию, мы все погибнем.

– Черная магия – зло!

– Древняя Гильдия так не считала. Я тоже... наверное. Конечно, я не хотела бы, чтобы черной магией владел кто попало. Фергун. Или Реджин...– Сонеа вздрогнула.– Это было бы ужасно.

– Но себя ты считаешь достойной!

– Не знаю, – нахмурилась Сонеа. Этот вопрос до сих пор не давал ей покоя.– Надеюсь, что да.

– Ты убила черной магией!

– Неужели ты думаешь, что я убила ради силы?!

– Не знаю.– Взгляд Дорриена снова метнулся к Аккарину

– Ты думаешь, он убивал ради силы?! – воскликнула Сонеа

– Да,– признался Дорриен.– Он сам сказал, что убивал много раз.

– Если бы не он, Ичани давно сокрушили бы Гильдию.

– Если он говорит правду.

– Я знаю, что он говорит правду!

Дорриен покачал головой.

– Дорриен, ты должен предупредить Гильдию! – настаивала Сонеа.– И позволь нам остаться по эту сторону гор. Ичани знают, что мы недалеко от перевала. Если мы пойдем обратно, они убьют нас!

Тревога и недоверие смешались в ответном взгляде Дорриена. Он открыл было рот, но тут на дороге показалась человеческая фигура.

Сонеа действовала инстинктивно, но щит, которым она молниеносно прикрыла себя и Дорриена, был сокрушен мощным силовым ударом. Ее отбросило назад. Перед глазами Сонеа мелькнули копыта, и она поспешно подняла щит вновь. Раздалось резкое ржание и удаляющийся конский топот.

«Вставай! – сказала себе Сонеа. – Нужно найти Аккарина!»

С трудом поднявшись на ноги, Сонеа увидела Аккарина в полусотне шагов. Между ними стоял Парика лицом к Аккарину. Ледяной ужас затопил Сонеа.

– Сонеа,– раздался шепот. Дорриен подполз к ней и поднялся на одно колено.– Это Ичани?

– Да. Его зовут Парика. Теперь ты веришь мне?