Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает - Лиза Джейн Смит

Дамон сел и представил себе, что испытывал тот, кто ухаживал за Еленой, когда она была духом-ребенком. Образ казался мучительно заманчивым.

Он решился.

– Ты сказала, что тебе не по себе. Ты хотела сказать, что теперь я должен взять немного твоей крови?

Елена отвернулась, потом снова посмотрела на него.

– Я сказала, что я благодарна тебе. Я сказала, что у меня ощущение… переполненности. Просто я не знаю, как еще поблагодарить тебя.

Дамон учился владеть собой несколько столетий. В противном случае он сейчас бросил бы что-нибудь через всю комнату. Он не знал, что делать, – смеяться или плакать. Она предложила ему саму себя в благодарность за спасение от страданий, от которых он должен был избавить ее, но не смог.

Но он не был героем. Он не был таким, как святой Стефан и не собирался отказываться от главного из всех возможных вознаграждений, в каких бы условиях его ни предлагали.

Он хотел ее.

Мэтт отчаялся разбирать улики. Единственное, что он понял: что-то заставило Елену пройти мимо дома Дунстанов и амбара и ковылять все дальше и дальше, пока она не добралась до помятых и изодранных зарослей ползучих растений. Они свисали с пальцев Мэтта, и это напоминало ему о нехорошем ощущении щупалец жука, обвившихся вокруг его шеи.

А после этого не было вообще никаких следов. Словно прилетела летающая тарелка и своим лучом подняла Елену на небо.

Он двигался то в одну сторону, то в другую, пока не потерял из виду заросли ползущих растений и не заблудился в глубинах леса. При желании он мог бы представить вокруг себя любые звуки. А также что фонарик светит уже не так ярко, и в его луче появился нехороший желтоватый оттенок…

Занимаясь поисками, Мэтт старался как можно меньше шуметь, предполагая, что, быть может, идет по следу кого-то, кто этого совсем не хочет. Но теперь внутри у него что-то рвалось наружу, и его способность сдерживаться слабела с каждой секундой.

Когда же оно вырвалось, Мэтт поразился не меньше, чем должны были бы поразиться потенциальные слушатели.

– Елеееееееенаааааааа!

Еще в детстве Мэтта приучили читать перед сном молитвы. На этом его знания о церкви, в общем-то, заканчивались, но он жил с ощущением, что есть Кто-то или Что-то, присматривающее за людьми. Что непонятно как и почему, но это придает смысл всему происходящему.

Весь прошлый год эта вера подвергалась серьезной проверке на прочность.

Но возвращение Елены из мертвых сняло все сомнения. Оно словно бы доказало истинность всего того, во что ему хотелось верить.

«Ты ведь не стал бы возвращать ее нам для того, чтобы через несколько дней забрать обратно? – мысленно спросил он, и этот вопрос на самом деле был формой молитвы. – Ты ведь не стал бы? Не делай так».

Дело в том, что сама мысль о мире без Елены, без ее искорки, ее сильной воли и ее умения влезать в самые безумные истории – а потом выпутываться из них еще более безумными способами – была невыносима. Эта потеря была бы слишком велика. Мир без нее будет раскрашен в грязные серые и коричневые тона. Не будет красного, как на пожарных машинах, не будет ярко-зеленого, как перья попугая, не будет лазурного, серебряного – и золотого. Не будет золотых искорок в бездонных лазуритовых глазах.

– Елеееееееенаааааааа! Отзовись, черт возьми! Это Мэтт! Елена! Елеееее…

Внезапно он умолк и прислушался. На мгновение его сердце подскочило, все тело встрепенулось. Но потом он разобрал слова:

– Елеееенаааа! Мэээээтт! Где вы?

– Бонни? Бонни! Я здесь! – Он поднял фонарик вверх и медленно обвел его лучом круг. – Видите меня?

– А ты нас видишь?

Мэтт медленно повернулся вокруг своей оси. И – о да! – он увидел луч фонаря, второго фонаря и третьего!

Его сердце подскочило, когда он увидел, что лучей три.

– Я иду к вам! – крикнул он и пошел. Скрываться больше ни к чему. Он на что-то натыкался, вырывал усики, хватавшие его за ноги, но громко кричал не переставая:

– Стойте, где стоите! Я иду!

И вот лучи фонаря оказались прямо перед ним, они ослепили его, в его объятиях каким-то образом оказалась Бонни, и она плакала. Это придало ситуации хотя бы какую-то нормальность. Бонни плакала у него на груди, он смотрел на тревожно улыбающуюся Мередит и на… миссис Флауэрс? Никаких сомнений – на ней была все та же садовая шляпа с искусственными цветами и, по-видимому, семь или восемь шерстяных свитеров.

– Миссис Флауэрс? – спросил он, когда, наконец, движения губ догнали мозг. – А… где Елена?

Три женщины, смотревшие на него, словно бы обмякли, как будто до этого привстали на цыпочки в ожидании новостей, а теперь опустились в разочаровании.

– Мы ее не видели, – спокойно сказала Мередит. – С нею был ты.

– Я был с нею, это правда. Но потом появился Дамон. Он пытал ее, Мередит, – Мэтт почувствовал, как в него впились пальцы Бонни. – Он сделал так, что она каталась по земле в судорогах. Я думаю, что он хотел ее убить. И – он пытал и меня. Кажется, я отключился. Когда пришел в себя, ее уже не было.

– Он забрал ее с собой? – с яростью спросила Бонни.

– Да, но… что произошло потом, я не знаю, – преодолевая мучения, он рассказал, что, судя по следам, Елена выпрыгнула из машины, и что дальше эти следы заводили в никуда.

Бонни дрожала в его объятиях.

– А потом случилось еще кое-что ненормальное, – сказал Мэтт. Медленно, периодически запинаясь, он, как мог, рассказал о том, что случилось с Кристин, и о том, как это похоже на то, что случилось с Тами.

– Но это же… полная ерунда, – сказала Бонни. – Мне казалось, я поняла, что к чему, но ведь Кристин не вступала ни в какой контакт с остальными девушками…

– Наверное, ты думала о чем-то вроде салемских ведьм, милая, – сказала миссис Флауэрс. Мэтт все никак не мог привыкнуть к тому, что миссис Флауэрс разговаривает с ними. Она продолжала: – Но ведь ты не знаешь наверняка, с кем встречалась Кристин за последние несколько дней. Или с кем встречался Джим, если уж на то пошло. В наше время детям их возраста предоставляется большая свобода, и Джим мог стать – как это называется? – разносчиком.

– А кроме того, если она и одержима, это может быть совсем другая одержимость, – сказала Мередит. – Кристин живет в Старом лесу. Старый лес кишит этими насекомыми – малахами. Откуда мы знаем – может быть, это произошло, только когда она вышла из дома. Откуда мы знаем, что там ее ждало?

Теперь Бонни в объятиях Мэтта колотила крупная дрожь. Перед этим они выключили все фонарики, кроме одного, чтобы поберечь энергию, но из-за этого атмосфера стала совсем жуткой.

– А как насчет телепатии? – спросил Мэтт у миссис Флауэрс. – Видите ли, я ни на секунду не верю, что этих салемских девушек преследовали настоящие ведьмы. Я думаю, что это были забитые девушки, у которых началась массовая истерика, когда они собрались вместе, и ситуация вышла из-под контроля. Но как Кристин могла назвать меня – назвать меня – в точности так же, как это сделала Тамра?