Танец семи вуалей - Наталья Солнцева

– Жива? – вне себя от злости, крикнул Лавров.

– Жива, жива…

– «Скорую», быстро!

– Сейчас сами приведем ее в чувство…

Дедушка Симы приехал в разгар этой суматохи. При виде бездыханной внучки он схватился за сердце. Пришлось оказывать помощь и ему…

Когда полицейские увезли преступника, а карета «скорой» забрала пострадавшую, в приемной остались только Лавров и Глория.

– Звони Оленину, пусть приезжает… – устало произнесла она.

– Как ты догадалась, что это Карташин? Не могу понять.

– Я же тебя просила! Как только он войдет в офис, сразу за ним… и жди развязки.

– Мне не верилось, что это он. Я боялся все испортить. Думал, настоящий убийца заметит суету вокруг офиса и скроется. Отложит свое черное дело до лучших времен.

– Карташин левша, – сказала Глория.

– Что?

– Левша! – повторила она. – Я отправила Симу в кабинет доктора, отдыхать, и сразу позвонила тебе. Чтобы ты его не проворонил.

– Как ты узнала, что он левша? Я с ним говорил… и ничего такого не заметил.

– Он ударил Симу по щеке… по правой щеке. Так бьет левша. Помнишь, Оленин обмолвился, что его враг – левша?

– Подстрекатель – еще не убийца.

– Позволь не согласиться с тобой, – возразила Глория. – Именно подстрекатель и есть главный злоумышленник. Своего рода «заказчик» убийства.

– О, черт… но откуда ты узнала, что он сам возьмется за дело?

– Я поняла это в тот момент, когда вошла в приемную и увидела след от удара на щеке Симы. Оленин назвал своего врага левшой. Щелк! И для меня все прояснилось. Не спрашивай, каким образом. Я не смогу ответить.

– Но ведь Айгюль считала себя женой Оленина. А в той старой истории… именно жена графа убивала горничных.

– Это Оленин так думает. Он рассуждает с точки зрения психоаналитика. Но бывают случаи, когда психоанализ бессилен объяснить мотивацию человека. Нужно смотреть глубже.

– Куда уж глубже? – буркнул Лавров, тем не менее осознавая ее правоту. Порой людьми движет нечто непостижимое.

– На самом деле неизвестно, кто убивал бедняжек горничных, – добавила Глория.

С этим нельзя было не согласиться.

– Интересно, что связывает Айгюль и Карташина?

– Боюсь, заурядный секс…

– Зачем он тогда прикидывался ухажером Симы?

– Почему прикидывался? Я не исключаю каких-то чувств с его стороны. Возможно, он в самом деле собирался жениться на ней.

– А та заглядывалась на Оленина! Чем и определила свою судьбу.

– Все так… и не совсем так…

– У Карташина конкретный зуб на доктора.

– Полагаю, давно, – кивнула Глория.

– Он не слишком молод для подлеца? Хотя о чем я? Подлость – не возрастная категория.

Лавров не испытывал ожидаемой удовлетворенности. Как будто расследование еще не окончено.

– Послушай… а мы не промахнулись? Будет сложно доказать, что именно Карташин убил Стешко и Серкову. Во время задержания он не проронил ни слова. Как будто онемел. Он не собирается сознаваться! А прямых улик против него нет.

– Наверняка есть. Сдается мне, он брал с места убийства маленький сувенир…

У нее в голове крутились слова Павлинова про раба, который спрятал в складках набедренной повязки застежку Саломеи. Ассоциативный ряд, как выразился бы Оленин, непроизвольно выстроился в ее сознании. В этом ряду должны быть… еще застежки.

– Что-то неприметное, – предположила Глория. – Вещица, не бросающаяся в глаза.

– Надо поговорить с Айгюль, – заключил Лавров. – Поехали в стриптиз-клуб?

– Теперь можно…

Менеджер «Сераля», взглянув на сделанные с диска снимки танцовщицы, сразу узнал ее. В клубе она была известна под настоящим именем: Таисия Халилова.

– Где вы взяли фото? – поинтересовался он. – У нас в зале запрещено фотографировать.

Посетители промолчали.

– Впрочем, любой запрет провоцирует нарушение, – философски рассудил менеджер. – Вероятно, в этом и состоит его скрытый смысл. Вы из полиции?

– Мы ведем собственное расследование, – ответила Глория, осматриваясь.

При дневном свете роскошный интерьер клуба казался поблекшим. Ночные заведения призваны блистать в темноте. На то и рассчитано их пышное убранство. В пустом зале пахло сандаловым деревом и розовым маслом. Гудел пылесос: уборщица чистила ковры.

– Журналисты, значит… – кивнул менеджер.

Высокий, с прилизанными волосами, он был одет в белоснежную рубашку, заправленную в черные брюки. На его бейджике Лавров прочитал: Эдуард Каретников.

– Эдик, – по-свойски обратился он к парню, – ты ведь не хочешь неприятностей? С прессой лучше не ссориться.

– Мы не ссоримся, – заученно улыбнулся тот. – Мы прессу уважаем. Чем могу быть полезен, господа?

– Так-то лучше… Ответь нам на парочку вопросов, и разойдемся к обоюдному удовольствию.

– Вы по поводу Халиловой? Она в чем-то замешана?

– Где она? Как ее найти?

– Вам нужен ее адрес?

– Мы хотим поговорить с ней.

– Она здесь, в своей гримерке. Сегодня пришла очень рано… и заперлась там. Отдыхает перед выступлением.

– У нее отдельная гримерная?

– Халилова работает у нас три года, – осторожно ответил менеджер. – И мы не жалуемся. Она не пьет, не скандалит… ничего не употребляет.

– Культурная барышня. Чиста, как стеклышко! – саркастически воскликнул Лавров. – Ты имеешь в виду наркотики, Эдик?

– За Халиловой ничего такого не водится. Она отличная стиптизерша. Завсегдатаи приходят именно на нее. Ее псевдоним – Шехерезада. Она обучалась танцам на Востоке… в Индии. В качестве привилегии мы выделили ей отдельную гримерку.

– По ее просьбе? – спросила Глория.

– Да… Она любит уединение.

– Что еще вы можете о ней сказать?

– Ничего. Она необщительна. Приходит, исполняет свою работу… и все.

– Ваши девушки…

– У нас не бордель! – опередил вопрос Эдик. – Только стриптиз. Если кому-нибудь из посетителей клуба захочется познакомиться с девушкой поближе, она сама решает, соглашаться ей или нет. Это наше правило. Мы гарантируем танцовщицам защиту в случае посягательств любого рода.

– У Халиловой есть личный поклонник?

Парень озадаченно потирал пальцем подбородок.

– Вы знаете… я не замечал. По крайней мере не среди наших клиентов. Она как-то умеет отшивать их… Танец – это одно, а интим – другое. Оказывать интимные услуги не входит в ее обязанности. Этот пункт забит в контракте.