Идущие сквозь миры - Владимир Лещенко

Самое начало пандемии, погубившей цивилизацию и отбросившей выживших как минимум на тысячу лет назад, остается неизвестным. Но я думаю, что СПИД, как и у нас, тихо и незаметно существовал себе где-то в африканских джунглях, истребляя зеленых мартышек да прореживая мелкие племена чернокожих охотников.

Так длилось до двенадцатого века, когда кто-то – я подозреваю, что вездесущие работорговцы – занес болезнь в Египет. Уже через тридцать лет у египетского султана некому было служить в войске, и крестоносцы легко взяли Каир. Но еще до того болезнь быстро распространилась по северу Африки и на Ближнем Востоке, попала в Иран, а оттуда – в Индию. Вместе с вернувшимися из Палестины крестоносцами и пленниками СПИД оказался в Европе, где принялся с удвоенной силой делать свое дело, что и неудивительно, учитывая, что в то время на три десятка мужчин приходилась, в среднем, одна жрица любви. Монголы, в свою очередь, разнесли заразу едва ли не по всей Азии. Уже в середине четырнадцатого века Китай был буквально опустошен, подчистую вымирали целые провинции этой когда-то густонаселенной страны.

Вместе с переселенцами, а вернее, беженцами, СПИД пересек Атлантику: когда неведомая ужасная болезнь скосила уже каждого четвертого жителя Старого Света, кто-то вспомнил предания викингов о лежащей где-то за Гренландией и Исландией благодатной земле.

В Новом Свете он изрядно подсократил количество индейцев (раз этак в десять), при жизни одного поколения полностью уничтожил ацтекскую империю, чему немало способствовал местный обычай причащаться кровью людей, принесенных в жертву богам. Не пощадил он ни инков в долинах Анд, ни арауканов в их холодных пампасах, ни дикие племена в джунглях Амазонии (и до сей поры, говорят, искатели сокровищ натыкаются на заброшенные поселения и целые города, усыпанные истлевшими костями).

Последними его жертвами пали любвеобильные полинезийцы Океании – это случилось уже в позапрошлом веке.

Недуг этот оказался куда коварнее и смертоноснее чумы, ибо чума убивала почти сразу, а заразившийся СПИДом успевал передать болезнь многим и многим.

Так что СПИД делал свое дело хотя и не так быстро, как все прочие эпидемии, но зато куда основательней и эффективнее.

Люди очень долго понятия не имели о способах, вернее, способе, которым зараза передается, и вообще не знали, что болезнь заразна. Да и неудивительно – считалось же, что чума происходит от гнилого воздуха, тем более что признаки болезни проявлялись спустя долгое время.

Знали, конечно, о том, что плотские грехи частенько влекут за собой смертельную хворь, но ведь, как известно, не согрешишь – не покаешься, а не покаешься – не спасешься… Тем более что от всех грехов избавляла купленная за небольшую сумму индульгенция.

Никогда бы не подумал, что знание латыни (я ведь все-таки два семестра проучился в мединституте) может когда-нибудь понадобиться мне в моей второй жизни.

Но тут на лотке бродячего книготорговца мне случайно попалась растрепанная, ветхая книга, представлявшая собой сочинение какого-то историка о временах Великого Мора, напечатанное лет сто назад и отданное мне за несколько медяков.

Кстати, именно по очень подробно описанным в книге симптомам я и догадался, что за бич обрушился на данный мир.

Сухим и холодным языком рассказывал ее безымянный автор о целых областях, вымиравших до последнего человека; о безумии, поражавшем уцелевших, которые бродили по дорогам, хлеща друг друга до крови плетьми, будто бы во искупление грехов человечества (и заражая друг друга).

Они истребляли всех, по их мнению, дурных христиан, убивали маленьких детей, заявляя при этом, что спасают их от будущих грехов. Всякая власть к тому времени практически исчезла, и остановить безумцев было некому.

Еще одним бедствием стало верование, что, совокупившись с девственницей, можно излечиться от смертельной болезни. Банды потерявших человеческий облик громил врывались в города и селения, убивая всех, кто пытался им помешать, сгоняли на площади рыдающих девушек и даже девочек и тут же устраивали отвратительную оргию.

Во Франции объявился какой-то безумный пророк, провозгласивший, что все зло от женщин и их надлежит поголовно истребить. Его войско как ураган прошло по Иль-де-Франсу, Лотарингии, Нормандии, оставив после себя только пепел и трупы десятков тысяч женщин. Затем оно двинулось на юг, выжгло Лангедок – к тому времени оно насчитывало почти пятьдесят тысяч человек – и, наконец, погибло, истребленное голодом и болезнью.

Люди накладывали на себя руки, сжигали себя заживо, рассчитывая, что предсмертные мучения очистят их от грехов, устраивали коллективные самоубийства – иногда сотнями и тысячами…

Все это длилось не год и не десять лет, а больше полутора веков. Пять поколений жили с ощущением непрерывно творящегося конца света. В конце эпидемии, как утверждал автор книги, из числа уцелевших едва ли не каждый третий лишился рассудка. Мор в Европе и Азии кончился как-то вдруг и довольно быстро – видимо, как только вымерли все, кто был предрасположен к заражению. В Америке и еще кое-где болезнь свирепствовала до восемнадцатого века, но и там тоже в конце концов прекратилась.

В ходе эпидемии и всех сопутствовавших ей бедствий человечество уменьшилось даже и не скажешь насколько.

В иных городах не осталось и десятой части населения, иные вообще стояли безлюдные и разрушающиеся, в других жизнь кое-как теплилась.

Уцелели в основном жители замкнутых полумонашеских общин, наподобие наших старообрядческих, мелкие поселения в горах и лесах, вновь быстро покрывших изрядную часть Европы.

Да, мир, где мы оказались, был достаточно дикий, и законы тут были под стать всему остальному.

Супружеская неверность частенько каралась смертью, проституция – смертью или вечным заточением. Смертью каралась также влечение к собственному полу, и это обстоятельство сейчас впрямую касалось нашей судьбы. Но, впрочем, все по порядку.

Двигатель амфибии заглох, высосав последние капли горючки, всего лишь метрах в пятистах от берега, и нам пришлось до утра болтаться в ночном море.

Кое-как, с помощью наскоро сооруженного из чехла паруса, выбиваясь из сил, гребя всеми подручными средствами, мы добрались до вожделенной земли.

Тут же возникла противоположная проблема – берег оказался более-менее обжитым, и оставлять на всеобщее обозрение нашу машину было во всех отношениях неправильно.

Промучившись несколько часов, мы спихнули машину на глубину, предварительно сняв с нее кое-что полезное.

К полудню следующего дня мы добрались до маленького городка, но особо в нем не задержались: в королевстве, на землях которого он стоял, шла война, и на нас – непонятных чужаков – уже стали коситься.

Чтобы купить корабль, нам пришлось «подломить», как говорили в мое время, дом ростовщика средней руки. Сам хозяин с домочадцами отправился на торжественное богослужение по случаю праздника какой-то богини, а сторожевого пса ликвидировал из арбалета Тронк, вызвавшийся на это сам, поскольку, по его словам, имел немалый опыт в подобных делах. Правду сказать, тут он нам здорово помог: пес – косматое клыкастое страшилище ростом по грудь взрослому человеку, к тому же одетое в усаженный шипами роговой панцирь, – вызывал единственное желание: оказаться как можно дальше от него.