Берег Скардара - Владимир Корн

— Итак, господа. Считаю, что откладывать неизбежное бессмысленно. И потому предлагаю атаковать завтра самим. Общий план предстоящего сражения таков — мы пойдем на сближение двумя колоннами. Колонну, которой предстоит первой атаковать изнердийский флот, возглавит «Принцесса Яна». Вторую, основную, — я нашел глазами адмирала, — господин дир Митаиссо.

После атаки эскадры Изнерда силами первой колонны в бой вступает вторая, возглавляемая адмиралом. И теперь выслушайте самое главное: не бойтесь потерять строй, действуйте по обстановке, не страшитесь проявлять инициативу.

Пусть завтра каждый из вас будет сам себе адмиралом. И еще раз хочу напомнить о том, о чем знает каждый из присутствующих. В завтрашнем бою решается судьба Скардара, останется ли он государством, или его постигнет та же участь, что постигла сотни держав до него.

Я сделал паузу, желая, чтобы они переварили только что услышанное, затем продолжил:

— Мне нужно еще пять тримур, что пойдут в первой колонне вместе с «Принцессой Яной», «Мелиссой» и «Морским воителем». Для всех них у меня есть особое задание.

И снова пара минут тишины, нарушенной вопросом дир Митаиссо:

— Господин дерториер, каков сигнал для вступления в бой основных сил?

— Вы все его хорошо увидите, господа. Сигналом для атаки будет гибель изнердийского флагмана «Дабирас Айда»…

«Какой же он все-таки огромный! — думал я, глядя на приближающийся флагман изнердийцев. — Монстр, настоящий монстр. Даже просто взять его на абордаж — целая проблема. И не потому, что экипаж на нем превышает тысячу человек. Попробуй заберись на палубу, когда борта возносятся так высоко».

Мы заходили к «Дабирас Айду» под острым углом к корме, и следующий за ним в кильватере линейный корабль Изнерда плюнул в нас пушечным залпом. Я вздрогнул всем телом, когда корпус «Принцессы» принял на себя груз чугунных ядер, так мне ее было жалко.

«Ничего, девочка, потерпи немного», — уговаривал я тримуру, как будто бы она была живой.

— Все, пора!

Мелиню подал команду рулевому:

— Право на борт!

Затем снова взглянул на меня:

— Господин дерториер, дистанция для залпа самая подходящая…

— Нет, Мелиню, нет. Они должны видеть, что мы к этому никакого отношения иметь не будем. Это подействует, это должно подействовать.

«Принцесса Яна», накренившись и почти касаясь воды ноками рей, резко отвалила в сторону, предоставив возможность действовать «Пеликану», небольшому боту, скрывавшемуся в ее тени. Задачу свою мы выполнили, прикрыв бот до поры до времени от вражеских ядер, и теперь дело только за ним. «Пеликан» понесся вперед, целясь своим носом в богато отделанную и сверкающую стеклами иллюминаторов высоченную корму «Дабираса». На носу бота были видны два шеста, уходящие в воду.

Все мы, стоявшие на мостике «Принцессы Яны», затаили дыхание.

Вот по «Пеликану» грохнули все четыре кормовых орудия изнердийского флагмана, проделав в парусе пару дыр. Сейчас…

Два взрыва слились в единственный, подняв у кормы «Дабираса» многометровый столб воды. «Пеликана» положило на борт, и он с трудом вернулся на ровный киль.

Молодцы, ребята, теперь уходите как можно дальше, вы уже герои. А что «Дабирас Айд»? Даже на таком расстоянии было слышно, как тонны воды врываются внутрь его корпуса через развороченную корму.

Я посмотрел на присутствующих на мостике офицеров «Принцессы»:

— Что я вам говорил, господа? И кто мне не верил?

А ведь приятно, черт бы меня побрал, как приятно, когда на тебя смотрят так, как смотрели на меня сейчас эти люди.

Господа изнердийцы и табрисцы! Рад представить вам хит сезона — шестовую мину! Все, что нужно: десятиметровый шест да медный стакан, наполненный почти двумя пудами пороха. Еще несложное устройство для инициации заряда, состоящее из двух пистолетных замков колесцового типа с торчащим штоком, который и заставлял замки при ударе сработать. Да заглубление на три метра под воду, чтобы достичь борта корабля, где уже нет обшивки почти метровой толщины.

И сработало же, черт побери! Я стучал кулаком по планширю и, по-моему, что-то даже орал. И плевать мне было на то, что обо мне подумают люди.

Ведь за нами в колонне идут еще семь кораблей, и каждый прикрывает своего малыша, у которого с носа в воду уходят шесты. И мы у всех на глазах вывели из боя этого гиганта, от одного взгляда на который жуть брала. Если успеха добьется хотя бы половина из миноносцев, а у каждого задача — по возможности атаковать самые большие корабли врага…

Удача была на стороне лишь четырех из семи наших корабликов. Один миноносец утонул после удачных попаданий вражеских ядер, а у двух не сработали заряды. Но ошеломить врага в самые первые минуты боя нам удалось.

Думаю, что и мы пришли бы в смятение, оставшись за столь короткий промежуток времени без пяти лучших кораблей. Причем, лишившись их по непонятной причине, не в результате многочасового обстрела, абордажа или попавшего в крюйт-камеру раскаленного ядра, а вот так, при помощи скорлупок, которые и кораблями-то назвать можно только с большой натяжкой.

Линейный строй врага распался, он остался без руководства. Наши же корабли изначально были готовы к тому, что бой пойдет не по установленным правилам, когда две армады, вытянувшись чуть ли не за горизонт, идут параллельными курсами, бомбардируя друг друга. Ведь именно в этом случае так много зависит от количества стволов в противоборствующих эскадрах. Сражение рассыпалось на множество отдельных схваток, где класс кораблей и их вооружение уже не так важны, главное — мужество экипажей.

Вода вокруг «Принцессы», казалось, вскипала от ядер, корпус ее гневно скрипел от их удара, а на палубе было скользко от пролитой крови. Но мы атаковали врага, стремясь к абордажу при первой возможности, и героизм людей порой походил на безрассудство. Иначе как можно назвать атаку «Морским воителем» изнердийского корабля с почти вдвое большим количеством людей на борту или таран «Четвертого сына», когда вместо того, чтобы выйти из боя и попытаться спасти корабль, стремительно набиравший корпусом воду, дир Гамески направил тримуру на линкор Изнерда. И не просто направил, с мостика «Принцессы Яны» было видно, как на «Четвертом сыне» офицер корабля замер с зажженным факелом у входа в крюйт-камеру. И если бы не «Морской лев», атаковавший линкор с другого борта, дир Гамески взорвал бы свой корабль, прихватив на тот свет врага.

Что заставило Фреда бросить свою «Мелиссу» между изнердийцем и одной из тримур, прикрывая корпусом потерявший грот-мачту скардарский корабль? Конечно же не надежда на то, что ему выплатят большую премию.

Капитан «Пеликана» вновь пошел в атаку с единственной шестовой миной на носу, и достал фрегат табрисцев, несмотря на то, что его скорлупка приняла на себя столько картечи, что могла затонуть только от ее тяжести. Сражение получилось очень жестоким, и мое отчаяние от вида горящих и тонущих скардарских кораблей сменялось надеждой, когда я смотрел на гибнущие корабли врага.