Ты никогда не была моей - Элена Макнамара

Шона с силой зажмуривается и тихо шепчет:

– Твою ж мать…

Киран

– Ну и как ты себя чувствуешь?

Смотрю на Маркуса и пытаюсь разглядеть в нём хоть немного неуверенности… Или паники. Или желания взять тайм-аут, чтобы ещё немного подумать. Но всего этого нет.

– Я чувствую себя великолепно, – ухмыляется друг, одёргивая полы смокинга. – И хочу побыстрее увидеть Жозель. Мы не виделись со вчерашнего вечера.

– Вот как? Может, её Брайан из страны уже выслал?

Не могу не пошутить по этому поводу. Я думал, он прикончит Маркуса за столь раннюю беременность своей единственной дочери.

– Очень смешно, – жених бросает на меня укоряющий взгляд, повернувшись от зеркала. И тут же переводит тему: – Ты видел Исабель?

Моя ухмылка сползает с лица. Запустив пятерню в волосы, начинаю нервно мерить шагами комнату.

– Ясно, ты злишься, – прозорливо замечает друг. – И ревнуешь. Ну и что, твоя ревность способна перечеркнуть твою любовь к ней? Вновь отпустишь Исабель, так и не сказав самого главного?

– Я давно сказал ей о своих чувствах! – восклицаю с горечью.

– Когда, Киран? Когда ты ей об этом говорил?

Замерев на месте, зажмуриваюсь и прокручиваю перед внутренним взором всё, что было между мной и Исабель. Возможно, я действительно никогда не говорил ей о любви. Но чёрта с два!

– А ЧТО, ОНА САМА НЕ ПОНИМАЕТ?! – выкрикиваю я и затыкаюсь, беспомощно махнув рукой. Наконец, судорожно вдохнув, тяжело выдыхаю: – Я такой идиот, мать вашу!

– Вы! – поправляет меня Маркус. – Вы – два идиота. Исабель я тоже об этом сказал.

– Ты с ней всё-таки встретился? – приближаюсь к Холту и, поборов желание схватить его за плечи, смотрю на него с отчаянным ожиданием. – О чём вы разговаривали? Она говорила обо мне?

Друг лукаво улыбается и вновь поворачивается к зеркалу. Приглаживает волосы, поправляет бабочку.

Издевается, чёрт возьми!

– Маркус!!

– Что? – спрашивает будничным тоном. – Ты задал слишком много вопросов. И я немного растерялся.

О, да! Конечно!

– Но эти вопросы, – продолжает друг, – говорят мне о том, что злость и ревность никогда не перечеркнут твоей любви к ней.

Устало вздохнув, опираюсь на комод под зеркалом. Друг прав! Ничто не способно перечеркнуть то, что я всегда чувствовал к Исабель Васкес. Даже когда она не была моей…

– Стало чертовски тихо, ты не считаешь? Кажется, нам пора!

Маркус подходит к двери и выглядывает в холл. Должно быть, все гости уже заняли свои места в саду.

Я ещё не видел Исабель среди них, хотя не буду скрывать – искал её.

– Да, идём, – хлопаю друга по плечу. – Сегодня ваш день. Твой и Жозель. Забудь о нас с Исси. Всё это может подождать.

Маркус ничего не отвечает. Он так и не поделился со мной своим хитроумным планом под названием «Вернуть Исабель». Позавчера мы с ним страшно напились на его внеплановом мальчишнике, а вчера не виделись. Ну а сегодня день свадьбы Маркуса и Жозель, а не день воссоединения Кирана и Исабель. Увы, но нет…

Прежде чем покинуть дом, Холт бросает тоскливый взгляд на лестницу.

– Вы увидитесь через несколько минут, – подгоняю его к выходу.

Там, наверху – Жозель. В свадебном платье. Наверняка она так же изнемогает от желания увидеть Маркуса в этой забавной бабочке.

Мы выходим в сад и приближаемся к алтарю. Смотрим на гостей, синхронно киваем родителям.

Мои сидят на втором ряду вместе с младшими братьями Эваном и Майклом, которые сегодня тоже при параде. Достаточно странно видеть их в костюмах, ведь мальчишки не вылезают с бейсбольного поля. Обычно их одежда перепачкана грязью. Моим братьям уже по шестнадцать – время летит слишком стремительно.

Рядом с Майклом Шона, моя кузина, с которой мы раньше не общались. А весь последний год она помогала мне справляться с болью по Исабель. Я привязался к этой девчонке. Ей всего восемнадцать, но она уже обладает весьма самоуверенным нравом. Напоминает меня самого в восемнадцать…

Сейчас Шона поглядывает на меня весьма странно, какими-то виноватыми глазами. И нервно грызёт ногти.

Не имея возможности узнать, в чём, собственно, дело, перевожу внимание на семью Холтов. Они тоже в полном составе сидят в первом ряду. Мама Маркуса Райян, его отец Доминик и сестрёнка Эвери, которой всего двенадцать.

На другой стороне первого ряда сидит Тайлер. Брайана рядом нет. Он поведёт Жозель к алтарю и наверняка сейчас рядом с ней.

Наши отцы – лучшие друзья с самого детства. Они делили друг с другом все свои печали и радости. И теперь я тоже понимаю, что это значит – стоять рядом с лучшим другом возле алтаря, чтобы разделить с ним его радость.

Здесь есть ещё один мой лучший друг. И как бы долго я не пялился на всех остальных, всё равно вижу только ЕЁ!

Она здесь. Всё-таки пришла на церемонию… Выглядит просто потрясающе. Обтягивающее платье. Роскошные волосы собраны в высокую причёску, оголяя длинную шею. Стройные загорелые ноги…

Позволяю себе посмотреть Исабель прямо в глаза. Кажется, она вздрагивает, заметив мой взгляд. А я уже не могу отвернуться, утопая в её глазах, как в зелёных омутах.

Боже, как я буду жить без неё?

Пытаюсь представить, как она уедет после церемонии. Мы можем никогда больше не увидеться! Где-то там, например, в Нью-Йорке, она выйдет замуж за другого парня. Родит ему ребёнка… А я… Что буду делать я? Ведь за всю свою жизнь по-настоящему я любил только её! С самого детства чувствовал, что она всегда будет лишь моей!

Твою мать! Предполагаемый исход наших отношений причиняет адскую боль. Возможная реальность ранит в самое сердце, а ведь она ещё даже не наступила.

Чувствую тычок в спину, достаю себя из омутов её глаз и смотрю на Маркуса. Тот кивает на красную дорожку, по которой уже шествует Жозель под руку со своим отцом.

Невеста, как и положено, в белом. Завораживающе красивая. Все гости не спускают с неё восхищённых глаз…

А я всё равно вижу только Исабель.

Маркус подаётся вперёд и протягивает невесте руку. Брайан отдаёт ему дочь, наградив весьма строгим взглядом. Шеф полиции в своём репертуаре.

Жених и невеста встают перед алтарём и обращают друг к другу сияющие взгляды. Не могут друг на друга насмотреться…

Приглашённый священник начинает церемонию.

Стоя за спиной Маркуса, держу кольцо наготове. Вполуха слушаю монотонный голос священника и буквально столбенею, когда дело доходит до пункта, где он спрашивает о том, есть ли среди присутствующих тот, кто против… И, вообще-то, все должны молчать в тряпочку, потому что таких тут быть не должно! Однако мой друг Маркус, чёрт бы его побрал, Холт, всех нас удивляет.