Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж

Белый флажок оказался в аккурат на том месте, где обозначил его Вольта — в неглубокой дренажной канаве сорока футами ниже справа от дороги. В самом низу было отверстие для стока воды. Он без труда поднял присыпанную песком крышку. Сток был полон прозрачной жидкости, не имеющей запаха. Он положил систему на землю, затем разделся до перчаток и побросал всю одежду в сток. Дрожа в холодном утреннем воздухе, он взял систему, на прощание страстно чмокнул присоску и уже собрался опустить все туда же, в темную утробу стока — как вдруг вспомнил, что неиспользованные пластид и нервно-паралитический газ так и остались в карманах жилета. По плану они должны были уже быть использованы. Он не знал, в какую реакцию они могут вступить с жидкостью, наполняющей сток, — очередным изобретением тетушки Шармэн. Он вынул обе упаковки и только после этого опустил жилет в сток. Газ и пластид он зарыл отдельно, подальше от оврага, бросил перчатки и белый флажок в сток и снова закрыл его, закидав крышку песком так, чтобы она была не видна. Белея незагорелым задом в восходящем солнце, он кругами направился к грузовику, затаптывая собственные следы.

Вернувшись к грузовику, он заглянул в прицеп. Внутри были груды картонных коробок с брошюрами «Божьего Гласа», слева от двери возле кровати стоял маленький гримерный столик, на потолочном крюке висел матерчатый шифоньер с одеждой, коробка с гримом нашлась под скамейкой. В этот раз задача Жана оказалась проста: лицо было практически собственным лицом Дэниела, пришлось только добавить лишних пять лет да шрам на шее. Через десять минут Дэниел стал Исааком Хэйромом.

В Исааке Хэйроме ему не понравилась лишь манера одеваться — он решил, что это первоапрельская шутка Жана. Зелено-алая гавайская рубашка готова была вступить в бой с бело-синими клетчатыми брюками из полиэстера, а блейзер цвета дикой сливы ненавидел их обоих; пожалуй, во всем этом наряде только белые носки немного гармонировали с белой же надписью «Торжество духа в ваших руках», выбитой на ремне ручной работы, с пряжкой в виде звезды. Впрочем, бумажник Исаака, набитый кредитками и хрустящими двадцатидолларовыми банкнотами, был неплох. Дэниел проверил кейс с неприкосновенным запасом. Считать содержимое было некогда, но, кажется, по поводу двадцати пяти тысяч Вольта не соврал.

Когда Дэниел добрался до шоссе, солнце уже поднялось над горизонтом. Он остановился и вгляделся в дорожные указатели: ФЕНИКС, КАНЗАС СИТИ, ЭЛЬ-ПАСО. Справа от дороги горячий утренний ветер взметнул пыль, поднял целый ураган. «Прах к праху, — проговорил Дэниел голосом Исаака Хэйрома, — пыль к пыли».

Феникс звучало неплохо. Дэниел медленно развернулся в сторону запада.

Сколько же он не спал? Часов сорок? Вольта сбился со счета. Последние восемнадцать, проведенные в ожидании звонка Дэниела, сошли бы за все тридцать шесть. Или даже за пятьдесят четыре. Вольта отхлебнул кофе и набрал номер.

Улыбчивый Джек ответил сразу же.

— Есть что-то? — спросил Вольта.

— То, что есть, ты уже слышал раза четыре.

— Погони не было?

— Nada.[22]Стража сменилась в шесть — точь-в-точь новый рабочий день в какой-нибудь конторе. Или этот газ делает что-то с памятью, или он вообще его не применял. Сигнализации не было. Вообще ничего не было. Хочешь знать, что я думаю?

— Конечно.

— Он его не достал. Он заметил изменения и отступил.

— И не звонит, потому что боится, что теперь его отстранят от задания? Так?

— Это ему лучше знать, но — да, по-моему, похоже.

— Не убедил, — твердо сказал Вольта. — Я верю, что он его добыл. Он сказал об этом Эдди, и в руках у него был мешочек с чем-то, похожим по форме и размеру. Думаешь, это был его ланч?

— Может, просто песок. Эдди говорил, Дэниел только показал мешочек и поднял большой палец. Они же летели с бешеной скоростью, Эдди едва успел глянуть. Я что хочу сказать — может, Дэниелу не хотелось признаваться, что он не сумел… — Улыбчивый Джек оборвал себя на полуслове:

— Погоди-ка, что-то пришло по красной линии.

Вольта ждал. Он знал, что именно пришло.

Улыбчивый Джек вернулся к телефону:

— Черт возьми, хорошо, что не успели заключить пари. В туннеле объявлена тревога, с базы только что вызвали самолеты.

— Они заметили пропажу.

Джек помолчал, потом спросил почти со злостью:

— Но как, разрази его гром, как? Ни газа, ни взрыва — он что, нашел его на серебряном блюдечке у входа в туннель?

— Да что гадать. Значит, он увидел другой способ обойти сигнализацию. А дальше оставались только замок и охранники. Может, они все заснули, или заигрались в кости, или баловались наркотиками. Дэниел внимателен и находчив.

— Но тогда мы опять вернулись к тому же — почему он не звонит?

— Замкнутый круг, — согласился Вольта.

— Слушай, — серьезно сказал Джек, — ты же с ним гораздо более близок. Ты-то что думаешь? Все потеряно?

— Я думаю, что подожду, пока он позвонит.

— А если не позвонит? У меня дурные предчувствия.

— Ну, уже выкладывай.

— Они его взяли. Не привлекая к этому особого внимания.

— Возможно. Но как тогда понимать тревогу в туннеле? Очередная уловка?

— Или его нашел Шеймус. Он ведь продолжает искать.

— Я знаю, но тогда одно из двух: или Шеймус нечеловечески удачлив, или среди нас есть предатель.

Джек вздохнул:

— Ну что же, жди звонка. Что делать нам?

— Отдохните. Утром заберите Жана из Аламогордо. С ним будут Чисхольм Смит и Дэви. Постарайтесь выяснить, что произошло в тайнике и что намерено предпринять ЦРУ. Подозреваю, чего бы ни предприняло, особого шума не будет: никаких словесных портретов, местного или государственного розыска. Несколько сотен их собственных агентов, которые сами не знают, кого ищут. Как минимум узнаем, на что они способны в такой ситуации. Если понадобится помощь, ты знаешь, куда обратиться.

— А ты будешь ждать его звонка?

— Он позвонит. Нам может не понравиться то, что он скажет, но он позвонит.

ЛЕЧЕБНЫЙ ДНЕВНИК ДЖЕННИФЕР РЕЙН

1 апреля

Меня зовут Дженнифер Рейн, Эмили Сноу, Ванда Нуль, Зефир Маркс, Айприл Лесть, Аннабел Ли. У меня собственная комната, обитая изнутри подушками, с унылыми зелеными стенами, с радио и с аминазином на завтрак, обед и ужин. Я не люблю аминазин. После него мне кажется, что я — упаковка мороженой капусты в супермаркете. Поэтому они засунули меня сюда. Ну, точнее, сначала я поэтому разделась в супермаркете «Сэйфвэй» и уничтожила несколько ящиков воображаемой еды. А что мне еще было делать? Иначе я стала бы вспышкой света. Это все из-за упаковки, вы же понимаете.