Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия - Бель де Жур

5. На виду у всего офиса ссориться по телефону с бойфрендом, который явно слабоумный, если не понимает таких указаний, как «налево, еще налево, потом через два перекрестка, потом направо и справа увидишь».

6. Страдать похмельем, хотя я, если честно, не уверена, учитывая все вышесказанное, что кто-то обратил на это особенное внимание. Кроме разве что Джайлса, который просто поставил на мой стол бутылку с водой в придачу к таблеткам «Нурофена».

Я не могла удержаться, мне надо было посмотреть.

Несмотря на обещания себе самой, что не буду. «Будь осторожна, – предупреждал голос внутри моей головы. – На этом пути поджидает безумие. Что сделано – то сделано, оставь прошлое прошлому».

Но в конце концов мое сопротивление было сломлено. Интернет чересчур соблазнителен. В нем слишком легко следить за другими.

Сайт был точно таким, как я его помнила. Я кликала по страничкам, пока не нашла то, что искала. Прищурилась. «Блин, как типично, – подумала я. – Мне следовало бы догадаться. После всех этих месяцев ничего не изменилось».

Мой профиль до сих пор висел на веб-сайте агентства.

Я вгляделась пристальнее… Это были немой фото! Я снова прочла описание – то резюме, над которым потела в первую неделю своей работы на агентство, вставляя и вымарывая слова, надеясь, что это будет смотреться не слишком по-любительски, не слишком безнадежно. Дружелюбная и миниатюрная северянка, любит долгие беседы и еще более долгие вечера… Это определенно был тот профиль, который составляла я. И это определенно был мой рабочий псевдоним – насколько я знала, во всем городе больше не было эскорт-девушки с таким именем (я назвала себя в честь маминой любимой кошки, которая была у нее в детстве). Но эти фотографии определенно не мои.

Мой профиль до сих пор висел на веб-сайте агентства. Но фото были не мои!!

Теперь меня играла другая, нацепившая мою маску. Мне пришлось улыбнуться и покачать головой. А чего еще я ожидала? Может быть, одного-двух старых клиентов удалось запутать, когда они заказали ее, а думали, что меня… но у этого бизнеса короткая память. Я уверена, что все они меня уже почти забыли.

Позже я расчищала пространство в задней комнате (там ужасно влажно, и Этот Парень боится, что все работы в его портфолио могут заплесневеть) и наткнулась на коробку с его вещами.

Под «наткнулась» я подразумеваю «перерыла сверху донизу», а под «его вещами» – «старые письма и открытки».

На самом верху лежала открытка, я не узнала почерк. Открыла. Она оказалась от жены его приятеля: благодарность за то, что он и Сюзи пришли к ним на свадьбу.

Это было как удар по корпусу. Я помню тот вечер, я тогда еще жила в Лондоне. Как он звонил мне, пьяный, и спрашивал, почему все его друзья женятся и почему не женимся мы? Значит, все это время он был там с Сюзи!

– Теперь это уже неважно, – сказала я вслух пустой комнате, аккуратно ставя коробку на место. Только не знаю, кого я пыталась в этом убедить.

– Это было, как будто все решили, что я действительно погибла. Телефон звонил не переставая, – сказала мама. – Люди, о которых я годами и слыхом не слыхивала. Будто пришла на собственные похороны.

Звук ее голоса утешил меня.

– Я чувствовала, что это не ты – не такое уж необычное имя, – но ведь никогда не знаешь…

Я не стала продолжать, мне это казалось эгоистичным. Но меня все это вправду потрясло. Не только сами взрывы, но и материал, отснятый при выяснении личностей террористов, картины тесно прижатых друг к другу зданий на севере Лондона – того типа, который мне так хорошо знаком…

– Золотко, да когда я в последний раз была в Лондоне? – рассмеялась она. – В любом случае это дало мне прекрасную возможность рассказать всем новости.

– Какие такие новости?

Она заговорщицки понизила тон:

– Он сделал мне предложение.

– Ой, мам. Не может быть! А папе ты сказала?

– Я не собираюсь снова через все это проходить, не волнуйся. Я уже там была и не хочу пробовать по второму разу. Особенно пока вы, девочки, еще не пристроены. Но ты бы видела кольцо – оно великолепно!

Я вздохнула. В этом мире неизменны только перемены.

Этот Парень пришел домой в скверном настроении, да и я бы не сказала, что готова была петь и плясать. Я не обедала и наполовину сгрызла яблоко, когда он ввалился. Он предложил поговорить, я неохотно согласилась. Вот тогда-то он и завел речь о доверии, о долгосрочных планах и о том, что ему делать с остальной частью своей жизни.

Я сорвалась.

– Прости, а можно поинтересоваться, почему ты не старался обдумать это лучше, когда все лето трахал Джорджи? – прорычала я.

– И почему это я всякий раз подозреваю, когда мы разговариваем, что ты задашь подобный вопрос? – ядовито промолвил он.

– Знаешь, иди-ка ты в задницу вместе со своими двойными стандартами! – завопила я. – Каждый раз, как ты на меня смотришь, я почти слышу твои мысли: и почему это я якшаюсь со шлюхой? Почему я не связался с Сюзи или Джо или с кем там еще?!

Он скрестил руки, от этого жеста я всегда срываюсь с тормозов – обычно это первый признак того, что он вот-вот начнет выговаривать, как я ужасна, как он меня терпит и так далее. А я была не в том настроении. Поэтому перестала орать и расплакалась.

Каждый раз, как ты на меня смотришь, я почти слышу твои мысли: и почему это я якшаюсь со шлюхой? Почему я не связался с Сюзи или Джо или с кем там еще?!

Чувствуя себя настоящей свиньей из-за этих слез. Он тут же ушел, и стоило ему повернуться спиной, как я увидела свою руку. С яблоком.

«Ну, на хрен это все», – подумала я. На хрен то, что каждый раз, как я срываюсь, это означает, что ему не за что извиняться.

На хрен вранье. На хрен игры во взрослых. Ни один человек, который, перевалив за тридцать, носит шорты, не будет указывать мне, что делать со своей жизнью.

На хрен увиливание в споре, постоянные попытки оправдать меняющиеся стандарты того, чего он от меня хочет и когда. Как там сказала Л.? Что я – это лучшее, что у него будет? Она была права! Пора мне перестать рыдать и взять управление на себя.

Я швырнула яблоко в стену. Оно взорвалось с радующим слух шлепком.

Этот Парень пришел домой рано, но я пришла еще раньше и уже занялась готовкой. Он с порога отправился смотреть телевизор, и мы даже словом не обменялись. Я подала на стол, и мы в молчании поели.

– Домашние правила, – объявила я, когда мы закончили есть. – Я готовлю – ты моешь посуду.