Вопреки всему - Линда Тэйлор

— Все в порядке, Рейчел, все уладится, и ты не одна. Скажи только мне, где ты сейчас.

— Я в своей машине.

— Хорошо. А где машина?

— На дороге около твоего дома.

— О! — уронила Луиза.

— И ко мне направляется инспектор дорожного движения, — закончила Рейчел и снова захлюпала носом.

— Ясно. Останови машину, получи штрафной билетик, потом сворачивай на боковую дорожку и паркуйся. Потом иди к моему дому, а дверца пусть останется открытой. Мы потом заберем машину оттуда.

— Ладно, — сказала Рейчел и шмыгнула носом.

— Все в порядке?

Луиза теснее прижала к уху трубку, чтобы убедиться, что Рейчел приступила к действию; если это не так, придется ей самой выбежать из дому и разбираться с этой историей.

— Да, — ответила Рейчел упавшим голосом.

— Так включай мотор.

— Я включаю.

Луиза услышала, как заработал мотор, набирая обороты. Значит, Рейчел не отключила мобильник. Луиза продолжала вслушиваться.

— Убирайся с дороги, старый мешок! Не видишь, что я еду?

— Рейчел?

— Да. — Голос сестры снова упал.

— Ты получила штрафную квитанцию?

— Нет.

— Я кладу трубку. Подойду к двери и подожду тебя. Ты справишься?

— Да. Луиза?

— Ну?

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Рэч.

Луиза наконец опустила трубку и обессиленно вздохнула. Пошла поискать Джона и нашла его в гостиной. Он сидел и просматривал «Трибуну». Бросил на Луизу взгляд через плечо:

— Все уладилось?

— Небольшое изменение плана.

— Только не говори маме, что я плакала. Не хочу, чтобы она волновалась, — сказала Рейчел, когда они выбрались из «БМВ» и остановились на бетонной дорожке возле своих сумок. — Позволь мне докурить сигарету, и мы войдем.

Луиза сделала несколько глотков свежего воздуха. Просто чудо, что она не задохнулась в машине. Рейчел вечно вела машину так, словно собиралась выиграть Гран-при. И держала при этом сигарету между пальцами. Теперь мир снова собирался в фокусе. Видимо, примерно так чувствуют себя астронавты в момент возвращения на землю.

В доме почти всюду горел свет, освещено было и несколько окон у Фишеров, их соседей. Луиза повернулась вокруг себя и отдалась знакомой атмосфере загородного владения. Выстроенные в одну линию дома и аккуратные садики казались оранжевыми при свете уличных фонарей. Ни грохота грузовиков, ни рева автобусов. Так мирно здесь. Она дома, и где-то в доме ее ждет мать. Это такое приятное, знакомое, уютное ощущение. Его Луиза обычно испытывала, возвращаясь из школы домой. Все по-старому, все на месте, как и следовало ожидать. Рейчел, запрокинув голову, посмотрела на штукатуренный фасад их старого дома, бросила на землю окурок и растерла его каблуком.

— Странно вернуться сюда, правда?

— Мама, наверное, слышала, как мы подъехали, — сказала Луиза. — У нас осталось мало времени на то, чтобы переодеться. Давай постучимся.

— Давай. Но помни: ни слова обо мне и Холлеме. Бедной маме и своих забот хватает, но мне придется выслушать хорошую нотацию. Я сейчас просто не смогу это выдержать.

Луиза понимала это. Пока они ехали в машине, она уяснила, насколько невосприимчива Рейчел сейчас к чему-либо, кроме своей беды. Не время говорить ей о ребенке. Позже, когда они будут сидеть втроем, одной семьей, она даст им знать, что произошло. Тогда, если Рейчел скажет что-нибудь жестокое, мать поддержит младшую дочь в ее решении.

— Мама будет счастлива увидеть тебя, — сказала Луиза, взяв Рейчел за руку, когда они, подхватив свои саквояжи, стали подниматься по ступенькам к входной двери. — Она была так взволнована тем, что ты тоже приедешь.

— Беспокоилась насчет мест за столом, как я понимаю.

— Она всего лишь волновалась по поводу того, что ей скажут, если она приведет с собой добавочную персону.

— Я же тебе говорила. Я могу просто посидеть в баре с бутылочкой вина. Мне будет отлично.

— Да они примут тебя с распростертыми объятиями, — заметила Луиза, когда они остановились на коврике перед дверью и еще не позвонили. — А если нет, то я и ты вообще сядем отдельно и вполне обойдемся без их общества.

— Ха! — Рейчел сжала руку Луизы. — Придется мне поработать и в выходной. По меньшей мере вашим водителем. Не могу поверить, что вы и туда поехали бы на автобусе. Ведь существуют такси. Даже здесь.

— Это просто привычка. Ты же знаешь маму. — Луиза понизила голос, как будто Оливия могла услышать их через дверь. В доме было очень тихо. — Ты постарайся не спорить с ней. Мама все делает по-своему. Не стоит ее в чем-то переубеждать.

— Я и не собиралась ее переубеждать. — Рейчел посмотрела на Луизу с обидой. — С чего ты взяла?

— Рейчел, — медленно и как можно убедительней заговорила Луиза. — Я всего лишь хочу сказать, что мама это мама. Она уже не изменится. Она идет своей дорогой, и я думаю, что мы должны быть благодарны ей за это.

— Благодарны? Когда она в такой депрессии?

Луиза протянула руку к звонку.

— Ты ошибаешься. Она вовсе не в депрессии.

— Вот как? Работа? Дом? Быть может, она испытывает подъем духа в автобусе, когда едет либо туда, либо обратно?

Луиза вздохнула:

— Сейчас не самый подходящий момент для такого разговора, но она должна пережить свое горе, и это вполне естественно. С ней все будет хорошо. Мы просто должны дать ей время.

— Ладно, — сказала Рейчел, пожимаясь от холода. — Ты намерена наконец позвонить в этот чертов звонок?

— Я это и делаю. — Луиза надавила на кнопку звонка, потом вдруг чисто импульсивно сжала руку Рейчел. — А все-таки хорошо вернуться в свой родной дом. Слава Богу, что есть вещи, на которые можно положиться.

Сквозь замерзшее стекло они увидели, как к двери приближается неясная фигура. У Луизы на глаза навернулись слезы. Она так долго предчувствовала эту минуту! Губы расплылись в улыбку, когда она увидела, как Оливия возится с задвижкой. Дверь распахнулась.

— Вот так сюрприз! — воскликнула Оливия, раскрывая объятия, и даже сделала реверанс, а потом засмеялась мелким смешком.

Рейчел и Луиза открыли рты, собираясь ласково поздороваться, но тут же рты закрыли и застыли на месте. Оливия снова засмеялась.

— Ну, вы намерены хоть что-то сказать?

— Ты изменила прическу, — вполне бессмысленно заявила Рейчел.

Луиза уставилась на элегантную фигуру, которая, стоя под абажуром, приобретенным явно в одном из универсальных магазинов «Бритиш хоум сторз»[43], своей осанкой напоминала модель из фирмы модного кутюрье. Прическу Оливия изменила, но это было лишь первое, что сразу бросалось в глаза. Свободные мягкие пряди уже не обрамляли ее лицо — их заменила шикарная стрижка, короткая, открывающая уши, с короткой же челочкой; от этого глаза казались более заметными и выразительными. Да и сами глаза изменились благодаря иному макияжу: раньше Оливия накладывала в соответствующих случаях голубоватые тени, теперь они были светло-коричневыми, подчеркивая голубой цвет радужной оболочки. Помада темная, и в тон ей — темно-вишневые клипсы в ушах. И она надела брюки. Раньше Оливия никогда не носила брюк. Теперь они были на ней, модные брюки из тонкой шерсти. На ногах — короткие, до щиколотки ботиночки. Матово-золотистый топик заправлен под широкий кожаный ремень, сверху наброшен свободный жакет в тон брюкам. В этом ансамбле Оливия выглядела на десять лет моложе.