Красный лик. Мемуары и публицистика - Всеволод Иванов

* * *

В Омске, в тылу, русские политические Гамбетты пламенно прели в прениях, вычисляли хитроумные коэффициенты для расчёта на жалованье… Армия катилась назад. Пепеляев, командарм I, покрыл последними словами матом Лохвицкого, командарма II, на общем совещании.

* * *

Шёл развал. Адмирал все ночи проводил у карты фронта, сжигая сотнями папиросы. Он командовал фронту из флажков остановиться… Но линия флажков катилась и катилась назад.

Тогда я в «Нашей Газете» напечатал фельетон о Михрютке, который стоит на фронте, а его подпирают:

— телефонисты, которые говорят, куда Михрютке идти;

— обозные, которые Михрютке новые сапоги возят;

— кашевары, которые ему кашу варят;

— интенданты, которые Михрютке жалованье припасают, и так далее, до штаба, где гг. офицеры флажки переставляют — куда Михрютка двинулся…

Был грандиозный скандал. Было обвинение «в натравливании армии на тыл».

На Шипке всё должно быть спокойно.

* * *

Я напечатал в «Русском Бюро Печати» афишу:

«Красные идут в Омск; их лозунг — в Сибирь за хлебом! Сопротивляйтесь!» — вот её краткое содержание.

Успех афиши был чрезвычайный… Из банков стали выбирать вклады; цены на товары стали падать; все бросились к поездам на Восток…

Генерал Лебедев долго бранил нашего шефа, покойного, расстрелянного А. К. Клафтона за «распространение провокационной паники».

* * *

Омск пал.

Я нагнал состав адмирала в Новониколаевске. Там мне не дали аудиенции, и я рассказывал лишь генералу Мартьянову, что я видел во время моего путешествия от Омска до Новониколаевска:

— Вагоны с трупами!.. Отбитые мороженые руки и ноги!.. Ужасающее халатное нерадение начальства… Разброд в армии…

Я вышел. Смеркалось. Синее морозное небо, алый закат. Бесконечный ряд элегантных вагонов — Международных и КВЖД. Часовые конвоя адмирала с национальными нашивками. Кой-где зажглись жёлтые шёлковые колпачки электрических ламп за зеркальными стёклами. У одного широкого окна мрачный профиль адмирала, с папиросой в зубах…

И последний раз…

* * *

Кто его не предавал, этого человека?

Все. Сначала русские, потом иностранцы.

Деяния генерала Жанена, неслыханным образом предавшего адмирала, — останутся навсегда в русской душе. Не знаю, как чувствуют себя чехи, а эти «братья» когда-нибудь ещё вспомнят о сибирских действах, где они мчались в вагонах, снаружи которых были прибиты жирные стяги мяса, а внутри слышался женский весёлый смех «русских» женщин, а сами русские брели по сугробным дорогам… Кто верхом. Кто в санках.

Конвой адмирала с национальными лентами предал Верховного Правителя. Предали его братья-чехи. Предали его союзники-французы.

Предали его девять флагов, которые его охраняли… Это честь — быть преданным столькими нациями…

И герой Балтийского моря, герой Чёрного моря, который дрался с турецким и германским флотом, — спущен под лёд стальной синей Ангары, сибирской реки.

И ещё есть умные головы, которые предполагают, что «белым помогут союзники».

Или ещё не довольно? Или ещё не вспоминаются слова Тараса Бульбы:

— А что, сынку, помогли тебе твои ляхи?

«Госиздат» хорошо бы сделал, если бы издал эпопею адмирала Колчака и осветил то, что сделали с этим человеком, представлявшим Россию, хитрые западные люди… Былые белые бедны, как церковные крысы…

* * *

Генерал Дитерихс, заскочив в Верхнеудинске в вагон генерала Жанена, рассказал сему последнему, что каппелевцы, идущие пешком, готовы отомстить ему, Жанену, за смерть Правителя.

И Жанен, благодарно подхватив с собой Дитерихса, ускакал в поезде в Харбин…

* * *

Иркутск я обошёл двумя днями после смерти адмирала. Ввиду нашего разногласия во взглядах относительно К. Маркса, в нас стреляли из-за Ангары из пушки…

Какая чепуха!

* * *

А когда я прибыл в Читу, там была великая радость.

Адмирала и Омска не было, и атаман Семёнов мог беспрепятственно восстановить Россию.

Ещё раз, какая чепуха!

* * *

И вы думаете, это прошло?

Ошибаетесь. Это ещё живёт и актуально. Посмотрите на смешные действия одной местной газетки, как она старается, «разоблачая» того же Семёнова, и вы поймёте весь трагизм фразы:

— Ничего не забыли! Ничему не научились!..

* * *

Была, конечно, панихида по Колчаку. Привычным жестом одели священники ризы; привычным равнодушным жестом поправили свои волосы, высвобождая их из-под тяжёлой парчи. И понеслись синие облака ладана, и раскатились многоголосным жемчугом певчие:

— Со духи праведных скончавшееся!

Но не к этой толпе, по большей части азартной, себялюбивой и равнодушной, направляется мой взор. Туда, назад, к бесконечным просторам Сибири, которую русские изошли в Ледяном походе, уходя из России… Там витают кровавые призраки тех, кто смертью своей запечатлел свой подвиг верности.

И среди них обмёрзлая, кровавая, спущенная под лёд фигура болярина Александра.

Эти видения можно видеть только совестью. И во имя этой совести — придёт время и будет учинено жестокое действо над теми, которые это душевное качество потеряли, предаваясь своим делам и делишкам, предаваясь политике.

Предположим на несколько минут, потребных на прочтение предлагаемой статьи: того, что случилось, — не было…

А что было?

Русский фронт рухнул в начале 1918 года. Через 9 месяцев, 5 ноября 1918 года рухнул под последним нажимом союзников германский фронт. Знаменитая «точка» на карте, поставленная маршалом Фошем, была достигнута.

Союзники победили! В Париже народ танцевал на улицах.

Как известно, отказ России от войны произошёл под влиянием пропаганды революционеров, определённых лиц, которых можно даже назвать поимённо. Петроградский Совет Солдатских и Рабочих депутатов отказался от войны, начал пропаганду мира обращением «через головы правительств к рабочим всего мира». Таким образом, рабочим России как бы принадлежит честь быть мирными глашатаями…