Сплошь мертвецы - Шарлин Харрис

И в то время я абсолютно ничего не подозревала.

Каким потрясением для Софи-Энн, наверное, было появление живого Хенрика Фейта, но эта проблема была решена, когда он принял ее защиту.

Проблема заново объявилась, когда кто-то убедил его в любом случае выступить с обвинением. А затем — поразительно — проблема снова оказалась решена: нервный мелкий вампир был убит на глазах у судей.

— Мне стало интересно, как был нанят Кайл Перкинс, — сказала я. — Он должен был понимать, что это было задание без шансов на выживание.

— Наверное, — сказал г-н Каталиадис осторожно, — Он решил в любом случае встретить солнце. Возможно, он искал красивый и интересный путь оставить хорошее денежное наследство для своих родственников-людей.

— Странно, что искать информацию о нем меня отправил один из членов нашей собственной компании, — сказала я нейтральным голосом.

— Ах, не всем нужно всё знать, — сказал г-н Каталиадис совершенно ровным голосом.

Барри мог слышать мои мысли, но он не понимал столь же хорошо то, о чем говорит г-н Каталиадис. Это было так глупо, что заставило меня чувствовать себя лучше: Эрик и Билл не знали, что королева ведет тайную игру. Не то чтобы они не были способны играть в такие игры сами, но я не думаю, что Эрик послал бы меня в погоню за диким гусем на стрельбища, где тренировался Кайл Перкинс, если бы знал, что королева сама его наняла.

Бедная женщина за стойкой умерла, потому что королева не сказала своей левой руке, что делает ее правая рука. И мне было интересно, что случилось с человеком, которого забросило на сцену убийства — тем, кто был нанят, чтобы подвезти Сигиберта или Андре к стрельбищу… после того, как я столь предусмотрительно оставила сообщение, рассказав, когда я и Барри собираемся вернуться за доказательствами. Я сама определила судьбу женщина, оставив сообщение на автоответчике.

Г-н Каталиадис перед отбытием пожал нам руки и сияюще улыбнулся, почти как всегда.

Он еще раз посоветовал нам приехать в аэропорт.

— Сьюки, — сказал Барри.

— Да.

— Я действительно хочу попасть на этот самолет.

— Я знаю.

— А ты?

— Не думаю, что смогу. Сидеть в одном самолете с ними.

— Они все пострадали, — сказал Барри.

— Да, но это не достаточное наказание.

— Ты позаботишься об этом?

Я не стала спрашивать, что он имел в виду. Я знала, что он может все получить из головы моей головы.

— Настолько, насколько это будет в моих силах, — сказала я.

— Наверное, я не хочу лететь в одном самолете с тобой, — сказал Барри.

Конечно, это было больно, но я, наверное, заслужила это.

Я пожала плечами.

— Каждый выбирает по себе. Каждый из нас решает, с чем ему жить.

Барри обдумывал сказанное.

— Да, — сказал он. — Я знаю. Но сейчас будет лучше, если здесь наши пути разойдутся. Я отправлюсь в аэропорт, и буду там, пока не улечу. Ты собираешься в больницу?

Я была слишком осторожна, чтобы сказать ему.

— Я не знаю, — сказала я. — Мне нужно найти автомобиль или автобус, чтобы уехать домой.

Он крепко обнял меня. Неважно, насколько он был огорчен моим выбором. Я могла почувствовать привязанность и сожаление в его сердце. Я обняла его в ответ. Он сделал свой выбор.

Я оставила горничной десять долларов, когда я ушла пешком где-то через пять минут после того, как Барри взял такси. Я прошла два квартала от отеля, и только тогда спросила прохожего, как добраться до больницы Святого Космы. Это было долгих десять кварталов пути, но день был ясный, прохладный и свежий в лучах сияющего солнца. Было приятно побыть наедине с собой. Пусть я и была обута в домашние тапочки, но я была нормально одета, и я была чистой. Я съела бутерброд с сосиской по дороге в больницу. Хот-дог я купила у уличных торговцев, чего раньше никогда не делала. У такого же уличного продавца я купила бесформенную шляпу, под которой спряла свои волосы. У того же парня были какие-то темные очки на продажу. С неба светило яркое солнце, а с озера дул ветер — не слишком странная комбинация.

Больница Святого Космы представляла собой старое здание, богато украшенное архитектурными изысками снаружи. Она была огромной. Я спросила о состоянии Куинна, и одна из женщин, находящихся в загруженной посетителями регистратуре сказала, что она не может выдать эту информацию. Но посмотрит, был ли он зарегистрирован в больнице, она пока она копалась в своих бумагах, и я выхватила номер его палаты из ее мыслей. Я дождалась, пока все три женщины будут заняты с другими посетителями, проскользнула в лифт и поднялась.

Куинн находился на десятом этаже. Я никогда не видела настолько огромную больницу, и я никогда не видела, чтобы она была такой шумной. Я легко шагала по этажу, словно у меня была цель и знала, куда иду.

Палата Куинна не охранялась.

Я слегка постучала, но не услышала ни звука в ответ. Я очень осторожно приоткрыла открыть дверь и вошла. Куинн спал, подключенный к оборудованию и капельницам. И он выздоравливал быстро, как и положено веру, хотя его травмы были тяжкими. Его сестра сидела рядом. Ее перевязанная голова, которая покоилась на руке, дернулась вверх, когда она заметила мое присутствие. Я сняла очки и шляпу.

— Ты? — сказала она.

— Да, это я, Сьюки. Франни — это сокращенное имя, не так ли?

— На самом деле — Франсин, но все зовут меня Франни, — она выглядела совсем юной, когда говорила это.

Несмотря на то, что меня радовало общее снижение напряженности в комнате, я решила, что мне лучше остаться на своей стороне палаты.

— Как он? — спросила я, кивнув на спящего мужчину.

— То приходит в себя, то отключается, — она молчала, пока сделала глоток из белого пластикового стаканчика, который до этого стоял на тумбочке.

— Когда ты разбудила его, он схватил меня, — сказала она неожиданно. — И помчались вниз по лестнице. Но на него упал большой кусок потолка, пол провалился под нами, и следующее, что я помню, как какие-то пожарные говорят мне, некая сумасшедшая нашла меня, чуть живую, и они взяли у меня всяческие анализы, и что Куинн говорит мне, что позаботится обо мне, пока я не поправлюсь. Потом они сказали мне, он у него сломаны обе ноги.

Там был свободный стул, и я рухнула на него. Мои ноги просто отказались меня держать.

— Что сказал врач?

— Который? — спросила Франни невесело.

— Любой. Все.

Я взяла руку Куинна. Франни почти дернулась, словно подумала, что я сделаю ему больно, но потом успокоилась. Я взяла руку, свободную от капельниц, подержала ее какое-то время.

— Они не могут поверить, что он так быстро поправляется, — сказала Франни тогда, когда я уже решила, что она не собирается отвечать. — В самом деле, они считают это каким-то чудом. Теперь нам придется кому-нибудь заплатить, чтобы уничтожить его историю болезни.