Песчаные черви Дюны - Кевин Андерсон

В каком-то смысле Шиана была дерзкой и агрессивной, однако в иных случаях она проявляла осторожность. Но она знала человека, который не постесняется ради дела причинить ей боль.

– К кому ты идешь? – спросил Лето.

– К Гарими.

Суровая Преподобная Мать посмотрела на Джессику каменным взглядом, потом медленно улыбнулась.

– Почему я должна это сделать? Ты сошла с ума?

– Нет, я просто прагматична.

– Ты хоть отчасти понимаешь, насколько это больно?

– Я готова терпеть.

Она взглянула на темные вьющиеся волосы Гарими, на ее непривлекательное лицо; Джессика, напротив, была воплощением классической женской красоты, сконструированным орденом Бене Гессерит для роли соблазнительницы, селекционной матери, чьи черты должны были устойчиво передаваться из поколения в поколение в течение столетий после ее смерти. – Я знаю одно, верховный проктор: если кто и умеет причинять боль, так это вы.

Гарими, казалось, испытывала смешанное чувство удивления и тревоги.

– Я много раз представляла себе, Джессика, как поворачиваю нож в твоем теле. Я часто думала о том невосполнимом вреде, какой ты нанесла Старой Общине Сестер. Ты нарушила и погубила всю нашу программу создания Квисац-Хадераха, породила монстра, которого мы не сумели обуздать. После Пауля – прямого следствия твоего отступничества, мы тысячи лет страдали под властью Тирана. Так, спрашивается, с какой стати я должна тебя пробуждать? Ты предала нас.

– Это вы так говорите. – Слова Гарими били больно, как брошенные камни. Эта женщина мучила ее, как и бедного Лето II. Джессика наизусть знала все обвинения, понимала, как смотрят на нее консервативные сестры Бене Гессерит. Но никогда прежде не приходилось ей видеть такой ненависти и гнева, какие сейчас выказывала Гарими. – Ваши собственные слова вскрывают многое. Старая Община Сестер. Где же ваша способность мыслить? Мы же живем в будущем.

– Это не устраняет великую боль, которую ты нам причинила.

– Вы настаиваете, что я всегда буду нести бремя этой вины? Но как я смогу ее прочувствовать, если я ее не помню? Или вы довольствуетесь моей ролью козла отпущения, ролью мальчика для битья, ответственного за все прегрешения прошлого? Шиана хочет восстановления моей памяти, чтобы я смогла помочь всем нам. Но и вы, Гарими, должны просто гореть желанием пробудить мою прежнюю память. Признайтесь – можно ли придумать более тяжкое наказание, чем утопить меня в непростительных грехах, которые я совершила и о которых вы говорите? Пробудите меня! Пусть я увижу все это своими собственными глазами!

Гарими протянула руку и схватила Джессику за запястье. Она попыталась вырваться, но безуспешно. Выражение лица Гарими оставалось мрачным и суровым.

– Я хочу разделить с тобой мою память, я передам тебе все мои мысли и память, и ты будешь знать. – Гарими придвинулась ближе. – Я запечатлею в твоем мозге сотни поколений прошлых жизней, прожитых другими людьми после того, как ты совершила свои преступления, и тогда ты увидишь все глубину содеянного тобой. – Она привлекла к себе Джессику.

– Но это невозможно. Только Преподобные Матери могут принимать чужую память.

Взгляд Гарими стал стальным.

– Но ты и есть Преподобная Мать, или по крайней мере была ею. Следовательно, она жива в тебе.

С этими словами она сомкнула пальцы на затылке Джессики, ухватила ее за бронзовые волосы и притянула к себе. После этого Гарими прижалась своим лбом ко лбу Джессики.

– Я заставлю это сработать, у меня хватит сил. Ты представляешь, зачем я это делаю? Возможно, горе будет настолько велико, что парализует тебя.

Джессика решила не сдаваться.

– Или… наоборот… сделает… сильнее.

Да, она хотела возвращения памяти, но не желала воспринять весь опыт Гарими, опыт всех бесчисленных предков, переживавших преследования при боге-императоре Дюны, ее собственном внуке. Опыт всех тех, кто пережил времена Великого Голода, кто изо всех сил старался преодолеть тягу к меланже, переставшей быть доступной. Ужасы, пережитые теми поколениями оставили глубочайшие шрамы в душе человечества.

Джессика не хотела этого. «Гарими считает, что я стала причиной всего этого».

Она почувствовала, как что-то чужеродное проникает в ее голову, но Гарими была сильнее, она принуждала Джессику к передаче памяти, она спустила эту память с цепи. Изнутри словно молоты стучали по черепу Джессики, грозя расколоть его. Она слышала треск, видела тьму. Неужели Гарими победила?..

* * *

Потрясенная Джессика – реальная Джессика, наложница герцога Лето Атрейдеса, Преподобная Мать ордена Бене Гессерит – огляделась с чудесным, неведомым ей прежде чувством. Хотя она видела вокруг себя лишь стены корабля-невидимки, Джессика помнила, как чудесна была ее жизнь с герцогом и сыном Паулем. Она помнила бездонное синее небо Каладана и живописные рассветы Арракиса.

В конце концов, она победила Гарими. Она вышла из каюты разгневанной женщины, переполненная радостным ощущением нового знания. Этот поток памяти был благословением, но и одновременно тяжким бременем, ибо она была разлучена с возлюбленным герцогом.

Страшная пустота внезапно поразила Джессику; ей показалось, что она падает в темную глубокую пропасть. «Лето, мой Лето! Почему сестры не могли вернуть тебя одновременно со мной, как Пауля и Чани? И будь ты проклят, Юйэ, за то, что дважды отнял его у меня!»

Она почувствовала себя бесконечно одинокой, сердце обливалось кровью и томилось, остались лишь воспоминания и знание. Но Джессика была полна решимости на этот раз принести сестрам пользу.

Возвратившись к себе в каюту, она обнаружила там ожидавшую ее Алию. Обладая не по годам развитым интеллектом, девочка спокойно посмотрела на Джессику и сказала:

– Мама, я сказала доктору Юйэ, что ты решила пробудить свою память. Теперь он боится тебя еще больше. Ты можешь убить его одним взглядом. Я погналась за ним и хорошенько пнула его за тебя.

Джессика с большим трудом пыталась подавить невольную ненависть к Юйэ. Старому Юйэ.

– Тебе не стоит этого делать, особенно сейчас.

Предатель был прав, что боялся восстановления памяти Джессики, хотя она и без того знала о его преступлении и простила его. Но я простила его разумом, но не сердцем. Сейчас восстановленная память и эмоции становились еще мучительнее и глубже.

Охваченная глубоким чувством, Джессика не могла больше сдерживаться и порывисто обняла Алию и впервые взглянула на свою дочь как настоящая мать.

– Теперь я снова твоя мама.

Для того чтобы тест оказался полезным, надо сначала оценить его возможности. Каковы желаемые параметры? Какова точность? Очень часто тест приводит лишь к анализу самого тестирующего.