Осколки снов - Юлия Набокова

Яр вспомнил, как послушны были вчера охранники Стелле. Как же он не замечал раньше, что Шахов превратился в пешку, а Стелла прибрала власть к своим рукам?

– Так что этот несчастный случай с Эммой только ей на руку, – добавил Лазарев. – Вот почему я не удивлюсь, если она причастна к этому.

– Эмма боится высоты, она бы не прыгнула с парашютом, – заметил Яр.

Доктор удивленно взглянул на него:

– А ты откуда знаешь?

Яр запнулся. Поверит ли Лазарев в то, что Яр слышал голос Эммы, беседовал с ее духом? Вряд ли, раз он такой материалист и человек науки.

– Говори, – потребовал Лазарев.

И Яр рассказал.

– По-моему, парень, ты тут сходишь с ума, – Лазарев с сочувствием взглянул на него. – Неудивительно, что тебе стали мерещиться голоса, когда тебя заперли в одной палате с девушкой в коме.

Яр не стал спорить. Каждый верит в то, что хочет. Его больше волновало, чтобы Лазарев поверил в силу перстня.

– Поговорите с Шаховым. Покажите ему этот рисунок. Только так, чтобы Стелла не видела. Она не отдаст кольцо добровольно.

– Попробую. – Лазарев аккуратно сложил рисунок и убрал в карман белого халата.

– И еще одна просьба!

Доктор покачал головой:

– Отпустить тебя не могу.

– Я не об этом. Дайте мне увидеться с художником.

Лазарев помедлил, раздумывая.

– Хотя бы пять минут, – взмолился Яр.

– Сейчас он спит, – ответил Лазарев. – Но как проснется, я отведу тебя к нему. Если обещаешь без глупостей…

– Без глупостей! – поклялся Яр, досадуя на то, что ожидание затягивается.

Лазарев направился к двери, и Яр его окликнул:

– А вы ничего не слышали про волков на Красной площади?

Лазарев удивленно обернулся, рассеянно взглянул на него, как будто был мыслями уже далеко-далеко в своих научных экспериментах.

– Про волков? – медленно переспросил он. – На Красной площади? Тебе, наверное, приснилось.

Яр отступил. Доктор ничего не знал. Оставалось ждать встречи с художником.

Лазарев вышел из палаты, и Яр остался один.

Вечером, появившись на небосводе, луна по привычке скользнула к избе отшельника. Она не ожидала увидеть ничего интересного. Ведь ночью она послала девчонке вещий сон, который ясно давал понять: сиди дома и не высовывайся, если хочешь выжить! Однако, едва луна переместилась к избе, как увидела, что пятеро из семи ее подопечных вышли во двор. Одеты они были по-спортивному, на лицах – решимость, как в ту ночь, когда они собирались на штурм лаборатории. Явно что-то затевалось!

Хозяин с высокой девчонкой, не спящей уже много ночей подряд, вернулись в дом. А остальные вышли за околицу и дружно зашагали в сторону заброшенной деревни. В той стороне находилась трасса, ведущая в город. Ох, и дураки же они!

Луна кинулась за ними вслед и проводила до самой дороги. Шестеро смелых и глупых – вот они кто! Только здоровяку хватило ума остаться в доме с хозяином и девчонкой. Хотя он-то как раз особой смекалкой не отличался.

На трассе они сели в автобус до Москвы. Луна с тревогой заскользила за ними. Видимо, от судьбы не уйдешь. Как она ни предостерегала глупую девочку, та все равно упорно лезет в ловушку. Больше луна ничем не сможет помочь. Ей оставалось только наблюдать, как сбывается предсказание юного художника Деймоса.

Яр

Лазарев сдержал слово. Уже смеркалось, когда художник проснулся, и доктор проводил Яра к нему.

Мальчишка сидел на подоконнике, который был весь завален рисунками. Одет он был в такие же, как у Яра, серые штаны и футболку, только на нем они висели мешком и были явно велики.

– Это ты! – Он оживился и спрыгнул навстречу Яру. Несколько листов спланировали на пол, и Яр поднял ближайший.

На рисунке была Красная площадь. Пятеро китайских туристов делали селфи на фоне Спасской башни. А из портала за их спиной выпрыгивали волки. Звери были изображены в прыжке – первый выскочил почти целиком, еще два – на половину, у остальных только успели показаться оскаленные морды.

– Это что? – резко спросил Яр. – Как они там оказались?

Паренек копался на подоконнике среди кипы рисунков, как будто что-то искал, и удивленно обернулся к нему.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Я просто рисую во сне. А проснувшись, сам не понимаю, что…

Он выхватил с подоконника какой-то рисунок и подошел ближе к Яру.

– Но это, кстати, сбылось, – оживился он, глянув на картинку в руках у Яра. – Ночью нарисовал, а утром волки на Красной площади появились. Мне один из тюремщиков видео показал.

– Тюремщиков?

– Ну, я их так называю. Реально, так и сбылось – прямо как нарисовал.

– И что, люди пострадали? – Яр еще раз взглянул на картинку. Представил панику среди гуляющих, крики, хаос…

– Одного блогера чуть не загрызли, пока он видео записывал и к ним поближе подошел. Но полиция вовремя подоспела, перестреляли всех волков. Они как бешеные были, на людей кидались…

– И откуда они только взялись, – поразился Яр.

– Иногда я думаю, – паренек виновато сгорбился, – может, я волшебник? Нарисую – а оно и сбудется, а?

Он выжидающе уставился на Яра, словно тот мог все объяснить.

– Тебя как зовут-то? – спросил Яр.

– Деймос, – с пафосом представился паренек.

– А по-русски?

– Денис, – щеки мальчишки порозовели.

– Не думаю, что дело в тебе, Денис, – успокоил Яр. – Просто ты предчувствуешь будущее, как моя подруга Соня. Она видит вещие сны, которые сбываются до мелочей. А ты будущее рисуешь.

Паренек с надеждой уставился на него.

– Хорошо, если так! А то я уже боюсь рисовать – вдруг однажды какой зомби-апокалипсис намалюю. Или Годзиллу в центре Москвы…

Он замялся, и Яр увидел, что он прячет руку за спиной. Рисунок, который он искал на подоконнике в кипе бумаг, а теперь передумал показывать.

– Что у тебя там? – У Яра появилось недоброе предчувствие.

– Да так, ничего… – Глаза Дениса забегали.

– Новое предсказание? – понял Яр.

– Тебе лучше этого не видеть, – мальчишка потупился. – Я ведь могу ошибаться…

Неужели волки добрались до его друзей? Что, если ребята не пережили эту ночь?

Паренек охнул, когда Яр за секунду переместился к нему за спину и выхватил рисунок. Ему надо знать.

Он бросил взгляд на рисунок, боясь увидеть там истерзанные тела любимой девушки и друзей. Но увидел их целыми и невредимыми – от сердца отлегло. Главное, что живы. Все остальное можно исправить.