Коронная башня. Роза и шип - Майкл Дж. Салливан

– Уважительно по отношению к шлюхе?

– Уважительно по отношению к даме. Или можешь возиться в грязи со шлюхой.

Хоппер стоял на месте, тяжело дыша и выпятив нижнюю губу. Потом фыркнул и опустил глаза.

– Да у меня денег не останется, если я заплачу за то, чтобы помыться.

Гвен дружески коснулась руки медведя.

– Вымойся. Побрейся. Постирай одежду и возвращайся. Мы что-нибудь придумаем. Я настаиваю не только на том, чтобы наши посетители были чистыми. Я хочу, чтобы они чувствовали себя счастливыми.

Хоппер уставился на нее. Выражение лица стало мягче.

– Правда?

– Чистая правда.

Он потянул себя за рукав около плеча и принюхался.

– Ну, может, и правда нужно слегка простирнуть, – буркнул он и ушел.

Как только исполин скрылся из виду, Гвен подошла к одному из новых мягких кресел и упала в него.

– Здорово! Теперь ты их прогоняешь, – улыбнулась Роза.

Девушка подошла и села на скамейку возле Гвен. Это был один из последних образцов старой мебели, просто доска – часть развалин постоялого двора, из которой Диксон сколотил сиденье. Роза не знала, почему она все еще стоит здесь среди красивой мебели, которую Гвен лично выбирала в лавках Ремесленного ряда, но это была одна из немногочисленных реликвий, одно из напоминаний о том, с чего все начиналось, и Розе почему-то нравилось сидеть на ней.

– Мы можем себе это позволить, – ответила Гвен. – Но он вернется. Знаешь… нужно купить еще несколько ванн. Клиенты смогут мыться прямо здесь, а мы будем брать с них деньги за дополнительную услугу.

– Отличная идея. Ты никогда не перестанешь поражать меня.

Роза улыбнулась, и Гвен улыбнулась в ответ. В последнее время все девушки часто улыбались. Поначалу их к этому понуждала Гвен, утверждая, что улыбка приносит пользу делу, но теперь ей не нужно было им об этом напоминать. А какими красавицами они выглядели в новых платьях! Гвен приобрела ткань в той же лавке, где заказывала шторы, и получила скидку и на то, и на другое. Девушки так похорошели и выглядели так респектабельно, что Гвен стала называть их дамами, а каждую – госпожой Дома. Ей очень нравилось, как это звучит, и она настаивала, чтобы остальные обращались к ним так же. «Вы должны вести себя так, словно вы это заслужили, иначе вас не будут уважать», – наставляла Гвен девушек. Она знала, о чем говорит. Гвен завоевала уважение каждого мастера из Ремесленного ряда. Она дала им работу, и благодаря ей на столе у плотников, дегтярщиков, стекольщиков и каменщиков появилась еда, но кроме того, когда они приходили в Дом, Гвен встречала их так, будто каждый из них был по меньшей мере наследным принцем. Мужчины, которые прежде насмехались над ней, когда она заходила к ним в лавки, теперь нередко обращались к ней за советом. Конечно, никто не приглашал ее на ужин и не предлагал занять должность главы квартала, но ей улыбались, встретив ее на улице, и нередко открывали перед ней двери. Она перестала быть чужестранкой и стала полноправной жительницей Медфорда. Наконец она нашла свое место.

Гвен переполняли все новые и новые идеи. Дважды в неделю она устраивала танцы. Они назывались «Ночи скрипки, трубы и барабана». Танцы были бесплатными, и до окончания мероприятия никто не занимался делом. На несколько часов девушки превращались в благородных девиц на балу, к тому же это привлекало хороших посетителей. Конечно, на самом деле они не были настоящими леди. Леди – женщины иного происхождения, и к тому же не носили под красивыми новыми платьями нижние юбки, перешитые из прежних лохмотьев.

Когда похолодало, Гвен стала приглашать в Дом бедняков и бесплатно кормить их похлебкой из репы и лука, но дело было не только в ее доброте. «У каждого отыщется какой-нибудь талант», – говорила она им и оказывалась права. У большей части этих бедняков прежде было свое ремесло: лудильщик, ковровщик, пахарь, трубочист. Она дала работу каждому, а те, кто был слишком стар или слаб, обучали других тому, что знали. Крестьянам Гвен велела очистить и вспахать кусок земли за Домом, чтобы на следующий год собрать с огорода урожай и иметь дополнительные продукты. Старик, раньше торговавший медом, пообещал поставить им улей.

Гвен оказалась не такой, как остальные. Каждая из девушек по разным причинам когда-то сдалась, махнула рукой на свои мечты и покорилась требованиям жестокого мира. Роза видела, что Гвен вела себя иначе, у нее даже походка была другая, но самое главное, она иначе разговаривала с мужчинами. И хотя всех девушек она называла дамами, Роза знала, что единственная настоящая дама в Медфордском доме – это Гвен ДеЛэнси.

На крыльце раздались шаги, и входная дверь распахнулась. От порыва холодного ветра дрогнуло пламя светильников. В гостиную вошел Стейн. Его одежда была заляпана грязью. От него несло рыбой, сальные волосы прилипли ко лбу, под носом топорщились неряшливые усы.

Гвен вскочила с кресла.

– Тебе что здесь надо? – вскричала она.

– А ты как думаешь? Это же бордель, не так ли?

Гвен покачала головой еще до того, как он закончил говорить.

– Не для тебя!

– Что ты хочешь этим сказать? Не для меня?

– Тебе сюда ход закрыт – навсегда.

– Не имеешь права, – сказал он, шагнув на новый ковер грязными сапогами. – Ты утащила всех хороших шлюх и держишь их тут под замком. Ты не можешь так поступать с мужчинами!

– Еще как могу!

Стейн сделал еще шаг, и на его тонких кривых губах появилась гнусная ухмылка.

– Я знаю, что Диксона здесь нет, – заявил он. – Уехал из города два дня назад и еще не вернулся. Сейчас здесь только ты и я. Никто тебя не защитит. У тебя не осталось даже Гру. – Он сделал еще шаг. – А знаешь, Гру, наверное, неплохо заплатил бы кому-нибудь, чтобы спалили это местечко. – Стейн осмотрелся. – Жаль было бы смотреть, как все это горит. Странно, что он до сих пор этого не сделал.

– Гру не такой дурак, как ты! Я приобрела королевское разрешение на содержание этого заведения, и мой партнер – сам городской оценщик. Как и тебе, ему хорошо известно, что Гру только и мечтает, чтобы мы потерпели крах. Случись здесь подозрительный пожар или умри кто-нибудь, кого, по-твоему, обвинит оценщик? Поджог любого здания в Медфорде – это преступление против короля, потому что владелец этой собственности – он, мы ее только арендуем. И если ты причинишь вред одной из нас…

– Не собираюсь я никому причинять вреда, просто хочу приятно провести время.

– Иди в другое место.

Стейн остановил взгляд на Розе.

– Я возьму ее.

Роза сдавленно пискнула и отступила на три шага к лестнице.

– Убирайся, Стейн! – велела Гвен.

– Или, может быть, я возьму тебя!

Гвен не двинулась с места. Она стояла лицом к Стейну, не моргая, смотрела ему в глаза, и вдруг ее лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.