Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

Лезть к господину адмиралу цур зее, пусть и беглому, шкипер счел излишним. Молодого Фельсенбурга, когда тот на борт поднялся, разве что из стороны в сторону не мотыляло – еще бы, три дня в седле не спамши и, знал Юхан таких, наверняка не жрамши. Зато старый Канмахер с Грольше были самое то! Их Юхан и пригласил заодно с напросившимся в Седые земли Лёффером. Бывшему партнеру здорово припекло пятки, и, что самое подлое, не по собственной дури, а по начальственному гадству. То, что уцелевших у Хексберг начали топить в дерьме, не удивляло, но уж больно шустро уроды взялись за дело. Само собой, Добряк Лёффера не бросил – и человек хороший, и лишнего теперь не скажет. Не хватало из-за притырка-интенданта угодить на каторгу. Нет уж, лучше Седые земли…

– Хороший фрахт! – объявил Добряк, удовлетворенно оглядывая гостей и ставшую на первые четыре тоста столом лавку. – Просто отличный, и мой первый тост за «свата» – господина Канмахера, сведшего меня с господином Фельсенбургом! Первый до дна!

Выпить сразу не вышло: Грольше кружку не уронил – сноровки хватило, – но глаза выпучил, как хороший рак. Не знал! Ничего ж себе господин Руперт, выдернул своего адмирала из регентской пасти и не признался.

– А чего трепаться было? – заявил в повисшей тишине Канмахер. – Мы ж Ледяного спасали, а тут и рявкнуть случалось, и поспорить. Много ты б с Фельсенбургом бодался, если бы знал?

– Торстенова сила, сроду задниц не лизал!

– Тут лижи не лижи, все одно б сбивало, а так мало ли у Ледяного адъютантов было. Да и парням, что по домам наладились, проще. Не знаешь – не проболтаешься.

– Так-то оно так…

– А раз так, пожалей можжевеловку. Киснет.

– До дна за господина Канмахера, нашедшего фрахт, – вежливо напомнил Лёффер, – и господина Фельсенбурга, этот фрахт оплатившего.

На этот раз приняли как полагается. Юхан послюнил палец, поймал ветер и остался доволен. Выбравшись из бухты, «Селезень» весело бежал на север, место было нахоженным и без подвохов, так что шкипер мог и жизни порадоваться, чем Юхан и занялся, не забывая выспрашивать гостей. Слушать, как умыли паршивца, из-за которого пришлось удирать, было не только приятно, но и полезно. Раз уж связался с родичем кесаря, надо узнать про него побольше.

– Как вы карету поймали, понятно. – Юхан вытащил заветную фляжку и положил перед собой. Можжевеловка была та же, что и в кружках, но чего бы цыпочкам не глянуть на звезды? – А вот как вы охрану уделали? Пятеро покойников на такое дело – это тьфу…

– У них пятеро, – уточнил Грольше, – а у нас только Штуба поцарапался, да и то не о гвардейца. Точно говорю!

– Вот и я о том. Сглазили их, что ли?

– Можно сказать и так. – Старый Йозев вгляделся и из всех колбасок выхватил самую поджаристую. – Руперт и сглазил. Волчьим салом. Охотничьи фортели…

– У нас ум расшелся, что с этими копытными делать, – признался Грольше. – Ну, пяток, допустим, с крыши положим, ну десяток, а остальных – куда? Да пока мы с ними возились бы, Ледяного б кончили или уволокли. И хоть бы клячи эти выстрелов и огня боялись, так ведь нет! Только что фейерверки не жрали… Торстенова сила…

– Ты осторожней! – Был кашель случайным или намеком, но кружки Юхан наполнил всем. – Будем здоровы!

– Будем, – заверил Лёффер. – Вас смущали кавалеристы, и?..

– Тут лейтенант и скажи. Вы, дескать, моряки, откуда вам знать, что с конями делать, а меня чуть в кавалерию не занесло, и вообще я в лесу рос… Мы не верили, так он нам показал. Уж на что водовозные лошаденки смирные, а как понесут! Чуть бочку свою не раскурочили. Короче, убедил. Передних мы пропустили, потом карету кошками, а охране под зад волчье сало. Лейтенант раздобыл. Ну гвардейцы и дунули! Улица узкая, не развернуться. Пока кляч своих уняли, пока то, пока се, а им вслед запряжных шуганули…

– Очень хорошо придумано, – похвалил дожевавший четвертую колбаску Лёффер. – Нюх у лошадей под стать собачьему, а страх у травоядной жертвы – в крови, да и заводят они друг друга. Не охотничьи лошади от волчьего запаха могут понести…

– Какое там могут! – хмыкнул Канмахер. – Видел бы ты…

– А задних куда? – полюбопытствовал шкипер и ненароком отодвинул блюдо от лейтенанта. Не из жадности – для порядка.

– А задних, – подавил смешок Грольше, – нашпиговали. Мукой с перцем. Карета проехала, караул пошел, ну мы им под ноги с крыш мешки. Да не простые, а из лоскутьев, гнилыми нитками сшитых. Нитки от удара в клочья, мука с перцем столбом, куда тебе дым! Пока прочихались, мы Ледяного, дай Создатель ему здоровья, под руки и в проулок, а проход каретой заткнули…

– Здоровье адмирала цур зее! – поднял кружку Лёффер. Юхан задумчиво кивнул. Фельсенбург в самом деле оказался хорош, но переводить лучший алатский перец на гвардейский чих?! Чисто дворянская придурь! Можно подумать, с чем подешевле хуже бы вышло.

– Вы на перце тысячи три потеряли, не меньше! – не смог промолчать Клюгкатер. – Сказали б для чего, я бы не алатский сторговал, а ардорский.

– Пускай, – засмеялись сзади, и это оказался помянутый Фельсенбург. – За удачу и больше не жалко!

– Если бы за удачу! – Знай Юхан, на что пойдет жгучее золото, он бы все равно ловчить не стал. Лучший так лучший, мое дело – добыть что заказано, но зло брало… – Выкинули бы за борт, слова б вам не сказал, только судьба объедки не жрет! А убытки по глупости – те же объедки.

– Я прошу прощения у судьбы. – Фельсенбург отцепил что-то от пояса – кошелек! – и швырнул за борт. – Но только у судьбы и только за перец. Теперь годится?

– А то! – восхищенно крякнул Клюгкатер. – Выпьете?

– Выпью.

Кружек было только четыре, и Добряк без колебаний протянул Фельсенбургу флягу. Предвкушение удачи размером с хорошего кита стало чуть ли не осязаемым. Нет, не зря он поил в «Бородатом Карле» самых отъявленных метхенбергских бездельников и поминал взятые морем души и душонки. Помогло, господа селедки, как есть помогло.

Мягкий шлепок, и среди кружек возникло что-то светлое и лохматое. Кошка! Та, что приволок Фельсенбург, и самой везучей расцветки. Юхан только рад был, он так и так собирался завести на «Селезне» кота вместо отплававшего свое рыжего Плута.

– Цыпочка! – Шкипер ухватил гостью за шкирку и поднял. Тяжеленькая тварь висела безропотно, но смотрела со значением. – Если… Когда я заведу вторую посудинку, назову «Трехцветная кошка». Чтоб к удаче! Э… Четвертый тост идет, а ну подпевай, кто к крабьей теще не желает!

Кружку поднять и пить, найерелла,

Нам пить до утра, пока отлив не настал.

Первой «запела» отпущенная Гудрун. Юхан умилился, бросил вестнице удачи последнюю колбаску и обнял за плечо Грольше:

Найерелла-лерела,

Нам пить до утра!..

Нам следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.