Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями - Лиза Фельдман Барретт

Если вы можете повторно категоризировать свой дискомфорт как нечто полезное, например, когда вы усердно упражнялись, вы можете воспитать стойкость. У корпуса морской пехоты США есть девиз, который воплощает этот принцип: «Боль — это слабость, покидающая тело». Каждый раз, когда вы занимаетесь физическими упражнениями до неприятных ощущений и останавливаетесь на этом, вы категоризируете свои физические ощущения как изнеможение. Вы никогда не доходите до своего порога, несмотря на пользу для здоровья при продолжении. С помощью новой категоризации вы можете продолжать упражнения и при этом даже чувствовать себя впоследствии лучше, поскольку вы будете пользоваться преимуществами более сильного и здорового тела. Чем больше вы так делаете, тем больше вы подстраиваете свою понятийную систему под продолжительное действие в будущем[419].

Боль в пояснице, спортивные травмы, боль при сложном медицинском лечении и прочие проблемы дают сходные возможности для различия между физическим дискомфортом и аффективным страданием. Люди, живущие с хроническими болями, например, обычно отличаются катастрофическими мыслями, которые, по-видимому, влияют на их жизнь даже больше, чем интенсивность самих болей. Когда такие люди узнают, как отделять свои физические ощущения от неприятного аффекта, они могут использовать меньше опиатов и меньше к ним тянуться. Это существенно, поскольку около 6 процентов американцев используют рецептурные препараты для хронических болей, большей частью опиаты, вызывающие привыкание, причем не установлено, что они улучшают ситуацию с симптомами болей при долговременном использовании. Согласно Деборе Барретт, автору книги «Отслеживание боли» (и моей родственнице), когда вы можете отнести боль к категории физической боли, эта боль не будет личной катастрофой[420].

Идея категоризации страдания как дискомфорта, или переконструирования психического в физическое, имеет древнее происхождение. В буддизме некоторые формы медитации помогают категоризировать ощущения как физические симптомы, чтобы уменьшить страдание, практика, которую буддисты называют деконструкция «я». Ваше «я» — это ваша личность, набор черт, которые каким-то образом определяют вас, например ваши подобранные воспоминания, представления, симпатии и антипатии, жизненный выбор, мораль и ценности. Вы можете также определить себя через гены, физические характеристики (масса, цвет глаз), этническую принадлежность, личные качества (забавный, порядочный), отношения с другими людьми (друг, родитель, ребенок, любимый человек), свои роли (студент, ученый, продавец, рабочий, врач), географическое или идеологическое сообщество (американец, житель Нью-Йорка, христианин, демократ), даже через автомобиль, который вы водите. Через все эти аспекты проходит общая идея: собственная личность — это ваше ощущение, кем вы являетесь, и оно постоянно во времени, как если бы было вашей сущностью[421].

Буддизм рассматривает собственное «я» как фикцию и основную причину страдания. Всякий раз, когда вы стремитесь к материальным вещам вроде дорогих автомобилей и одежды, или желаете похвал для улучшения своей репутации, или стремитесь к общественному положению или власти для получения выгод для жизни, буддизм говорит, что вы трактуете свое вымышленное «я» как реальное (овеществление собственного «я»). Эти материальные вопросы могут привести к быстрому наслаждению и удовольствию, однако они также ловят вас в западню, словно золотые наручники, и вызывают постоянное страдание, которое мы бы назвали затяжным неприятным аффектом. Для буддиста реальное «я» хуже, чем проходящее физическое недомогание. Это непреходящее бедствие[422].

Мое научное определение собственного «я» вдохновлено работой мозга, хоть и благосклонно к буддийскому взгляду. Собственное «я» — это часть социальной реальности. Это не совсем фикция, однако и не существует в природе объективно, как нейтрон. Оно зависит от других людей. Говоря научными терминами, ваши прогнозы в данный момент и ваши действия, которые следуют из них, зависят в некоторой степени от того, как другие обращаются с вами. Вы не можете быть «я сам по себе». Мы можем понять, почему персонажу Тома Хэнкса в фильме «Изгой», в одиночку прожившему четыре года на острове, понадобилось создать себе компаньона по имени Уилсон из волейбольного мяча[423].

Некоторые поступки и предпочтения согласуются с вашим «я», а некоторые нет. Есть еда, которая вам нравится, и есть продукты, которые вы предпочитаете не есть. Вы можете назвать себя «собачником» или «кошатником». Эти предпочтения могут порядочно различаться: вашим любимым блюдом может быть картофель фри, но вы не едите его три раза в день. Даже самые завзятые любители собак знают парочку собак, которых они не выносят, и втайне любят некоторых кошек. Таким образом, ваше собственное «я» — словно набор правил «что делать» и «чего не делать», который обобщает ваши симпатии, антипатии и привычки в данный момент.

Мы уже видели нечто подобное. Эти «делать» и «не делать» — словно характеристики какого-то понятия. Поэтому с моей точки зрения собственная личность (собственное «я») — обыкновенное понятие, в точности такое, как «дерево», «вещи, которые могут защитить вас от жалящих насекомых» и «страх». Я вполне уверена, что вы не будете думать о себе как о понятии, но хотя бы немного доверьтесь мне в этом[424].