Война Двух Королев - Дженнифер Ли Арментроут

Но зачем это делать демису? Зачем заставлять женщину убивать своего брата?

— Наверное, потому что демис может? — сказал Киеран, пожав плечами. — Без понятия. Все это так и не было объяснено, и, опять же, я не думал, что хоть что-то из этого основано на правде.

Я потянулась за кольцом, нащупав цепочку под воротником пальто.

— Этой басне не помешало бы придать немного правдивости.

— Ну, я уверен, что автора такой истории волнует твое мнение, — раздался грубый голос из глубины повозки. — Вообще-то, нет, скорее всего, нет. Демисы существуют, но очень редко, — сказал Ривер. — Настолько редко, что я никогда не видел ни одного.

— Но что это такое? — спросила я.

— Бог, который был создан, а не рожден. Смертный, вознесенный богом, но не являющийся третьим рожденным и считающийся Избранным. Те немногие, кто существовал, считались ложными богами, — объяснил он.

Киеран бросил на меня быстрый взгляд.

— Ты знаешь об их слабостях?

— Как я уже сказал, я никогда не знал ни одного. Акт вознесения смертного, не являющегося Избранным, был запрещен, и мало кто осмеливался нарушать этот закон. — Последовала еще одна пауза. — Большинство не пережило Вознесения, но те, кто пережил, стали богами. Я предполагаю, что их слабости были бы такими же, как у любого бога.

— Это значит, что их мог убить только другой бог или Первородный, или сумеречный камень в голову или сердце. Я — села обратно. — Это хорошая новость.

— Да. — Взгляд Киерана встретился с моим. — Теперь мы знаем, как убить Избет.

Это была хорошая новость, но если Избет была по сути богом, то у нее было гораздо больше лет опыта, когда дело дошло до использования эфира и, в общем, всего остального.

— Отлично. Теперь вы двое можете пойти поболтать в другом месте, а я пойду спать, — сказал Ривер.

Глаза Киерана сузились.

— Почему бы тебе не найти другое место для сна?

— Почему бы тебе не пойти нах…?

— Ладно, — вклинилась я, когда Киеран издал низкий рык. У меня начал болеть лоб. Последние пару дней голова то и дело болела, но я не была уверена, связано ли это с разговором с Ривером или с чем-то другим. — Это все, что мне нужно было знать.

— Слава богам. — Руки Ривера внезапно появились над повозкой. Он потряс ими, словно в радостной молитве.

Я глубоко вздохнула и поднялась. Киеран последовал за мной, когда мы преодолели небольшое расстояние до палатки, которую делили. Я все обдумала. Знание того, что Кастил верил, что его держат под Карсодонией, а не в шахтах или каком-то другом месте, было информацией, которой у нас раньше не было. Как и то, что Избет была демисом — ложным богом, которого можно было убить, как и любого другого бога.

Я остановилась, не доходя до палатки. Киеран был на страже, но я знала, что больше не засну. Я повернулась к нему.

— Теперь я могу подежурить здесь.

Он рассеянно кивнул, его взгляд был устремлен на усыпанное звездами небо.

— Как он? — спросил он, не имея возможности спросить об этом раньше. — Как выглядел Кастил?

— Он выглядел хорошо. Идеально, — прошептала я, сжимая грудь. Я не видела новых порезов на его коже, как в первый раз. В этом сне он не казался худым. На его щеках не было щетины. Он выглядел точно так же, как я помнила, когда видела его в последний раз наяву, тридцать девять дней назад. Но я знала, что это был фарс. Та часть была совсем не настоящей, и я не была уверена, что в этот раз он смог представить себя по-другому, потому что знал, что мы ходим душа в душу. — Он сказал мне, что с ним все в порядке, — сказала я.

Киеран улыбнулся, но я не почувствовала от него облегчения. Потому что он, как и я, знал, что с Кастилом не может быть все в порядке.

Я коснулась кольца, закрыв глаза.

— Черт, — пробормотал Киеран. — Смотри.

Открыв глаза, я проследила за его взглядом до пустой земли между Кровавым лесом и нами, где собирались и клубились по земле густые клубы тумана.

— Жаждущие. — Наша удача изменилась. Я потянулась за своим кинжалом.

— Ради всего святого, — крикнул Ривер, отбрасывая брезент в сторону, когда поднялся… совершенно голый. Он спрыгнул с повозки, приземлившись на землю. — Я разберусь с этим.

Тишину нарушил пронзительный вопль Жаждущих, а затем воронка серебристо-белого огня озарила ночь, прорезая тьму и собирающихся Жаждущих.

***

Кастил

Ледяная вода плеснула мне на голову, посылая сквозь меня болезненную ударную волну, когда я перевернулся на бок. Открыв глаза, я втянул воздух, хотя легкие запершило от холода, пропитавшего мою кожу.

— Он уже очнулся, — раздался сухой голос.

— Это заняло достаточно времени, — ответил более мягкий, приятный на слух голос. Я напрягся, узнав его. Раздражение.

Кровавая королева.

Чувствуя за спиной острую кость, я моргнул, отгоняя каскад воды, и ждал… ждал, пока мое зрение разберется с формами передо мной. Чтобы сфокусировать их.

Каллум стоял на коленях рядом со мной, у его колена стояло ведро. Его черты лица были все еще размыты, но я мог видеть отвращение в изгибе его губ.

— Он выглядит не очень хорошо, Ваше Величество.

Мое внимание переключилось на того, кто ждал позади него. Кровавая королева стояла прямо и уверенно, тонкая ткань ее полуночного платья облегала узкие бедра. Мне пришлось снова моргнуть, потому что с первого взгляда я был почти уверен, что на ней нет верхней одежды. Я ошибся. В некотором роде. Лиф платья был разрезан на две части, более толстые полотна материала, скрепленные вместе прозрачным кружевом, прикрывали только самые полные части ее груди. Отвращение заполнило мое нутро.

— От него воняет, — ответила Избет.

— Отвали, — пробормотал я, достаточно выпрямившись и положив правую руку на бедро, поближе к кости.

— Я бы с удовольствием сделала именно это. — Она наклонила голову, и волосы, собранные на макушке, сверкнули в свете камина глубоким пунцовым цветом. Почти как у Поппи. Почти. — Однако стало совершенно очевидно, что ты отказываешься мыться и есть.

Есть? Когда это сюда приносили еду? Я увидел тарелку в нескольких футах от меня. На ней лежал кусок сыра и черствый хлеб. Я понятия не имел, когда это принесли.

Из тумана моих мыслей вырвалось то, что Поппи рассказала мне во сне. Я разжал челюсть, поморщившись. Она болела. Все лицо болело. Зубы. Клыки. Они запульсировали, когда мой взгляд сфокусировался на королеве. Время, проведенное с Поппи в пещере, было единственным временем, когда потребность исчезла… единственным временем, когда я