Счастливый мозг. Как работает мозг и откуда берется счастье - Дин Бернетт

Но у нашего мозга есть и другая сторона. Он настолько силен, что позволяет нам понимать, когда дело идет к концу. Современная медицина достигла такого развития, что теперь врачи могут примерно сказать, когда вы умрете. Мы научились диагностировать смертельные болезни и давать прогнозы. Теперь многие пациенты понимают, сколько времени у них осталось, – по крайней мере, приблизительно.

Как же такое осознание влияет на мозг и счастье человека? Как справиться с этим? Этот вопрос всегда меня беспокоил с психологической точки зрения. Я не говорю о мистической, теологической составляющей – рассуждать о ней должны философы и их коллеги.

Я знаю человека, у которого не осталось времени на такие размышления. Это Криспиан Яго, отъявленный атеист и скептик, любитель винила, уроженец Корнуолла и очень остроумный человек. Я познакомился с Криспианом, когда он занимался организацией винчестерского отделения организации «Скептики в пабе» (сам я основал кардиффское отделение и несколько лет его возглавлял). Но в 2016 году он узнал, что у него рак в терминальной стадии и жить ему осталось полтора года{456}.

Сейчас ему 50 лет, прошел год из отпущенных ему полутора. Знаменитые рыжие волосы и борода стали белоснежно-седыми из-за химиотерапии. Я спросил у Криспиана, как он умудряется быть счастливым, зная о неминуемом приближении смерти.

– Когда мне сообщили, что у меня рецидив и метастазы, которые сделали опухоль неоперабельной и смертельной, мое состояние трудно было назвать счастьем. Я чувствовал себя обманутым. Я много трудился и хорошо обеспечил себя. Я был готов наслаждаться заслуженным отдыхом. Впрочем, я не злился. Это было, скорее, осознание несчастья и, признаюсь, чувство жалости к себе.

Да, Криспиан – типичный британец. Он считает необходимым извиниться за то, что пожалел себя, оказавшись на пороге смерти.

Однако после нескольких месяцев мрачных мыслей и тоски, в последние полгода он почувствовал, что счастье возвращается. Большую часть времени он не работал и смог совершить те поездки, которые откладывал до пенсии. Он увидел, как его дети поступили в хорошие университеты, и понял, что с ними все будет в порядке – их ждет хорошая жизнь.

– Я мог наблюдать за всеми их экзаменами, и работа мне не мешала.

Криспиан поделился со мной интересным наблюдениям. Во время химиотерапии у него случались хорошие и плохие дни. Иногда он чувствовал себя отвратительно, иногда нормально. Будучи аналитиком по природе, он вычислил, что хорошие дни выпадали, когда он встречался со старыми друзьями и теми, кто желал ему добра, а таких людей после диагноза стало гораздо больше. Осознав эту тенденцию, Криспиан постарался окружить себя близкими и встречаться с ними как можно чаще. И это сработало.

– Рак в терминальной стадии показал мне, что многие меня любят – и друзья, и родственники. Люди обычно не говорят об этом – если не знают, что ты умираешь. Но когда они это узнают, то стараются рассказать, как много ты для них значишь. И это делает меня очень счастливым.

Теплое общение с другими людьми, взаимная любовь и одобрение – все это произвело огромное впечатление на Криспиана. Если и есть более убедительное доказательство того, что позитивные отношения делают нас счастливыми, то, боюсь, найти их сможет лишь более способный, чем я, ученый. Многие люди в таком состоянии обращаются к Богу или занимаются духовными исканиями, но у убежденного атеиста Криспиана нет на это времени. Он утверждает, что это помогает ему сохранять трезвость суждений, а Страшный суд и все такое его не тревожит.

– После нескольких мрачных месяцев, когда я узнал свой прогноз, счастье неожиданно вернулось – благодаря друзьям, семье, свободе, счастливым воспоминаниям, отсутствию сожалений и критическому мышлению.

Я мог бы сказать об этом больше, но что мне добавить? Несмотря на свое положение, Криспиан сохранил счастливый мозг – благодаря позитивным факторам своей жизни. Именно такой счастливый мозг я и пытался найти все это время.

Когда готовишься к долгой автомобильной поездке, после долгих сборов и проверки всего необходимого вздыхаешь с облегчением, садишься в машину и трогаешься с места. И тут в голове начинает звучать нудный внутренний голос, который твердит, что ты наверняка забыл что-то важное, чего-то не сделал или сделал что-то ненужное. Ты не отключил центральное отопление? Или не оставил золотой рыбке достаточно корма? А ты уверен, что положил ключ под коврик для уборщицы? И когда ты выходил, в спальне вроде бы горел свет – разве не нужно было его выключить?

Точно такое же чувство испытываешь, закончив книгу вроде этой, только чувство это сильнее в миллион раз. В свою защиту скажу: я знаю, что забыл много важных вещей. Я недавно говорил приятельнице, что многое упустил в своем исследовании счастья, и она спросила, что я думаю о международных опросах по определению самых счастливых стран мира. Это поставило меня в тупик. Я замолчал, а потом издал невнятный стон и принялся раздирать ногтями лицо.

Мне бы хотелось воспользоваться возможностью и публично извиниться перед этой приятельницей, с которой я с того времени больше не встречался.

Я изучил международные опросы по поводу счастья. Организация экономического сотрудничества и развития разработала даже «индекс качества жизни», который стал определяться в 2011 году, после десяти лет работы и исследований. Это интерактивный показатель, который позволяет странам оценить, насколько хороша жизнь среднего гражданина и насколько «счастлива» страна в целом. Я даже подумывал, не переписать ли целые главы в соответствии с этим подходом, но потом посмотрел на категории, которые учитываются в этом индексе и по которым определяется благополучие среднестатистического человека. Оценить нужно жилье, доход, работу, общество, образование, экологию, систему управления, здоровье, удовлетворенность жизнью, безопасность и баланс между работой и личной жизнью.

Оглянувшись назад, я понял, что так или иначе затронул все эти темы. Некоторые я осветил довольно подробно, другие можно объяснить в контексте неврологических качеств, о которых я говорил повсюду. И, честно говоря, я не ставил перед собой задачу оценить счастье. Мне лишь хотелось понять, что делает наш мозг счастливым и почему. Международный многолетний проект сделал те же выводы, что и я. В научной литературе я постоянно наталкивался на аналогичные умозаключения. О том же говорили мне люди, которых я расспрашивал. И это позволяет мне думать, что все, о чем рассказано в предыдущих главах, имеет определенную ценность.

Конечно, я многое не включил. Почему делают нас счастливыми такие вещи, как спорт, зачастую довольно агрессивный? При этом совершенно неважно, участвуем ли мы в этих занятиях сами или остаемся зрителями. Почему семейный праздник, который должен был бы пройти радостно, часто заканчивается стрессом и горькими обвинениями? Справедливы ли мои рассуждения о сексе для гомо- и бисексуалов? А для трансгендеров? Или для людей с какими-то психическими проблемами? Как это вписывается в способность мозга делать нас счастливыми? Я не смог ответить на все вопросы по простой причине: мне просто не хватило места. Это колоссальная, сложнейшая тема, для освещения которой недостаточно одной книжки среднего размера. Иногда меня сдерживал недостаток научных данных. Общество и все, что считается «нормальным», могут быстро измениться, а научные приемы, выработанные с большим трудом за десятилетия, остаются прежними. Трудно ответить на вопросы объективно, если не хватает надежных данных и информации.