Двойная звезда - Ирина Успенская

в следующий раз! У вас есть родственники, смею заметить, профаны. И хоть вы и не ладите, но барготопоклонникам совершенно неоткуда об этом знать! Еще жив ваш почтенный отец, которому, полагаю, вы также не желаете смерти – особенно подобной! У вас, наконец, есть адепты, двое из которых уже убиты, – добавил он с явным трудом и понизив голос почти до шепота.

Грегор едва не задохнулся сам, невольно представив себе залитую кровью восьмиконечную звезду и обезображенное болью лицо. Чье? Дарры Аранвена? Саймона Эддерли, ведь не надо и спрашивать, за кого так боится магистр. Оуэнна Галлахера? Айлин Ревенгар?

Сердце замерло, заледенело. Перехватило горло.

«Ни за что, – поклялся он, сцепив зубы до хруста. – Никогда больше. Ни один из моих учеников из-за меня не пострадает, клянусь Претемнейшей!»

– Даю слово, – выдавил он в ответ на беспокойный требовательный взгляд Эддерли.

– Благодарю, – вздохнул тот устало. – В таком случае можете идти. Мэтр Денвер, останьтесь, следует обсудить вопрос компенсации семьям погибших…

«Отослали, как нашкодившего мальчишку!» – яростно подумал Грегор, сухо поклонился и вышел, надеясь, что хотя бы мэтру Тернеру не придет в голову приставать к нему с расспросами. Правда, назойливое любопытство не было характерно для старого секретаря – но вдруг?!

– Мэтр Бастельеро! – воскликнул мэтр Тернер, стоило только закрыть дверь кабинета со всей возможной деликатностью. Причем так радостно, что Грегор едва не заскрипел зубами. Стоило только пожелать, чтобы никто не трогал! – Вы очень кстати! Не скажете ли, милорд магистр Эддерли уже освободился? К нему посетительница…

И указал взглядом на даму средних лет, изящно присевшую на самый край отчаянно неудобного кресла для посетителей.

– Нет, – процедил Грегор, холодно взглянув на гостью. Светловолосая, дорого и изысканно одетая, отчаянно некрасивая. Не магесса. Наверняка матушка кого-то из будущих адептов, исключительно некстати! – И, боюсь, освободится еще не скоро.

– Мэтр Бастельеро? – переспросила дама, чуть подавшись вперед. – О! Откровенно говоря, у меня дело скорее к вам, чем к милорду Эддерли. Прошу вас уделить мне несколько минут.

Грегор присмотрелся к ней повнимательнее. На второй взгляд дама оказалась еще некрасивее, чем на первый: лицо слишком уж скуластое и резкое, нос чересчур длинен, брови и ресницы светлые, а губы тонкие. Лишь глаза оказались хороши, пронзительно-голубые, с острым и умным взглядом, совсем не похожим на обычное жадное любопытство придворных леди, от которого хотелось передернуться.

– К вашим услугам, миледи, – уронил он, невольно гадая, что за дело привело даму в Академию. – Но, полагаю, не здесь. Не стоит мешать мэтру Тернеру. Позвольте узнать ваше имя?

– Элоиза Арментрот, – представилась дама. – С вашего позволения, госпожа, а не леди. Мой муж из торгового сословия.

Грегор кивнул, раздумывая, где их разговору никто не помешает? Пожалуй, подойдет любая аудитория, благо в Академии сейчас ни единого адепта…

Элоиза Арментрот последовала за ним молча, молча же вошла в ближайшую открытую аудиторию, соседнюю с кабинетом секретаря, и подошла к окну. Грегор плотно затворил дверь и на всякий случай поставил на нее щит.

«Возможно, это и совершенно излишняя предосторожность, – подумал он. – Но так спокойнее».

– Я слушаю вас, госпожа, – сказал он вслух, видя, что дама не торопится приступать к делу. – Итак?..

– Дело в моей племяннице, Айлин Ревенгар, – не тратя времени на любезности, начала госпожа Арментрот, и Грегор едва сдержал изумление.

Одна из дочерей магистра Морхальта? Сестра леди Гвенивер? Вот эта стройная, чтобы не сказать тощая, блондинка с лицом, чем-то напоминающим морду умной легавой собаки или чистокровной скаковой лошади? Ни малейшего семейного сходства ни с магистром Морхальтом, ни с такой же зеленоглазой и огненно-рыжей, как и дед, адепткой Ревенгар, ни с леди Гвенивер, на которую, со слов Дориана, похожа дочь…

И, кстати, как ее, дворянку, угораздило выйти за купца?!

– Три дня назад, – продолжила она, – я приехала навестить семью сестры. И застала весьма странную, если не сказать страшную сцену. Лорд Ревенгар с бывшими однополчанами собирался на охоту, лошадей уже оседлали, милорд Дориан знакомил жену и детей с боевыми товарищами – и в этот момент у Айлин случилось нечто вроде припадка. Крик, судороги… – госпожа Арментрот еле заметно вздрогнула. – Когда девочку привели в чувство, она стала умолять отца не ехать на охоту. Или отменить ее, или взять с собой ее и Артура. Но охота была назначена давно, съехались все друзья лорда Дориана, и…

– И он, разумеется, отказался, – закончил Грегор. Поморщился. На языке стало горько. Дориан, какой же ты барготов болван! Ведь сам – боевой маг, неужели за столько лет войны так и не выучил, что к словам некромантов и целителей нужно прислушиваться! – Адептка Ревенгар как-то объяснила свою просьбу?

– О да, – госпожа Элоиза нахмурилась, потерла длинными бледными пальцами виски, и Грегор заметил, что кольца у нее дорогие и подобранные со вкусом, явно господин Арментрот преуспевает в торговле. – Она сказала, что видит сон. С самого приезда домой. К сожалению, ничего конкретного: снег, ветер, боль и кровь. Больше ничего. Моя сестра решила, что речь идет об обычном кошмаре, но милорд Дориан обеспокоился и пообещал, что эта охота будет последней. Что больше – никаких отлучек.

«А Дориан не безнадежен, – с легким приятным удивлением подумал Грегор. – Нужно будет все-таки съездить к нему на Солнцестояние. Если, конечно, ему будет до гостей. Если сон Ревенгар все же сбылся, а вероятность высока, у юных некромантов не редки такие сны-предвидения, то он, полагаю, сейчас лечит боевые раны…»

– Надеюсь, лорд Ревенгар сдержит слово, – сдержанно уронил он вслух.

– Уже сдержал, – нервно дернула углом рта госпожа Элоиза. – Эта охота действительно оказалась для него последней. Лорд Ревенгар погиб. Попал под заклинание. «Молот Пресветлого», кажется…

Ох, Дориан! Следовало принять его приглашение! Ну да, Грегор наверняка испортил бы им охоту своим занудством, как он и сказал Дориану на балу. Ну и что? Зато этот самонадеянный беспечный болван вернулся бы к жене и детям живым! Претемнейшая, как же немыслимо, нелепо, преступно глупо! Уцелеть на войне, чтобы попасть под Молот одного из своих же друзей!

Острое сожаление о непоправимом резануло по сердцу так сильно, что Грегор даже удивился. Они ведь не были друзьями, не успели стать, хотя… Пожалуй, этого нового Дориана, повзрослевшего и заматеревшего, он бы не отказался числить хотя бы в близких приятелях. Уже не получится – никогда. Паршивое слово.

– Полагаю, госпожа Элоиза, гибель Дориана – это не все, что вас обеспокоило? – уточнил он, стараясь говорить с положенным случаю учтивым сочувствием.

Хотя куда больше хотелось выругаться в голос, а потом добраться до дому и напиться.

– Не все, – госпожа