Карта нашей любви - Изабель Брум

Осмотрев комнаты наверху и не обнаружив никаких изменений, Холли налила себе стакан домашнего вина, которое купила у Костаса по дороге в гору, получив вместе с ним такое крепкое объятие, что даже испугалась, что могут треснуть ребра, – и села на диван.

– Что за черт? – Она подавилась вином и выплеснула его на пол.

Что-то определенно стало в доме по-другому – то, что заставило руку с бокалом дрогнуть, когда Холли заметила, что именно изменилось.

Она поднялась на трясущихся ногах, чтобы рассмотреть получше неожиданный сюрприз, и в этот момент в дверь постучали.

Холли и Эйдан смотрели друг на друга. Летние месяцы добавили бронзового блеска его черным кудрям, и они, казалось, светились под солнечными лучами. На подбородке темнели клочки недобритой щетины, а от уголков глаз к вискам пробежали паутинки мелких морщин. Оставаясь на месте, словно пригвожденная, Холли почувствовала, как все ее чувства пробудил знакомый запах странной, но соблазнительной смеси мужского пота, псины и кокосового солнцезащитного крема.

– Привет!

Когда он заговорил, Холли поняла, что все это время смотрела на его губы, и тут же отвела глаза. Молчание повисло между ними в воздухе, как влажная занавеска для душа, и она услышала, как сердце тяжело бьется у нее в груди.

– Привет, – ответила она, кашлянув, чтобы скрыть, как дрожит голос.

– Рад тебя видеть, – несмело улыбнулся он. – Хорошо выглядишь.

Она не ответила ему комплиментом и подняла руку, чтобы отмахнуться от его слов. Возможно, от нее не пахло бродягой и псиной, но на ногах виднелись пятна пыли, и она догадывалась, что ее волосы выглядят как стерня на английских полях после хорошего урожая.

– Я говорил с Кларой, – продолжил он, опираясь на дверной косяк, потому что понял, что Холли не собирается приглашать его в дом. – Она рассказала про твой дизайн одежды и все такое – звучит классно. – Наверное, она скорчила гримасу, потому что он нахмурился. – Ладно, более чем классно. Это охренеть, как круто. Я думал, мое сердце лопнет от гордости, когда я услышал и…

– Хватит. – Холли снова подняла руку. Ей было сложно посмотреть ему в глаза. – Как щенок? – спросила она, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.

– Лекси? – Эйдан удивился. – С ней все хорошо. Почти целыми днями находится у Энни. Ей нравится в баре. Она уже стала постоянным аттракционом для маленьких туристов – маленькая кокетка.

Холли подумала о маленькой собачке с разноцветными ушами и пятнистой шерстью.

– Представляю, – сказала она, впервые улыбнувшись.

– Я оставил Филана дома, – сказал Эйдан. – Решил, что мне будет проще с тобой разговаривать без собачьего носа в твоей промежности.

Холли вспыхнула от такого небрежного обращения с достаточно интимной темой. Внезапно ощутив себя обнаженной под его пристальным взглядом, она опустила глаза, не переставая думать о том, что увидела на стене перед его приходом.

– Зачем ты стучал? – спросила она. – У тебя же до сих пор есть ключ.

Эйдан покачал головой.

– Нет. Я пользовался тем, который ты оставила под горшком.

Чувствуя себя глупо, Холли наконец опустила руку и шагнула внутрь дома. Эйдан, приняв это за приглашение, осторожно перешагнул через порог так, словно на холодной плитке пола лежали тлеющие угольки.

– Я скучал по тебе, – сказал он, и его слова ударили в спину Холли как обух. Она молча прошла мимо дивана и бокала с вином, ничего не предложив Эйдану.

– Когда ты это сделал? – спросила она, делая глоток, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– Почти сразу, как ты уехала, – ответил он. Он подошел к ней, и они вдвоем стояли рядом, глядя на большую карту в рамке на стене. Такие складные карты острова Костас продавал у себя в магазине по два евро, но на этой были пояснения и рисунки. Эйдан пометил место, куда они ездили пить кофе в Волимесе, и тропинку к секретному пляжу Дженни и Сандры. Он сделал пометку о киоске, где она купила свою первую партию кружев, и нарисовал церковь с колоколами рядом. Пекарня, где они купили вкуснейшую спанакопиту, тоже была здесь, вместе с довольно неважно изображенными повсюду козами. Наверху на севере острова он грубо нарисовал бутылки пива рядом с Микро Нисси, а в Наваджио виднелась большая счастливая рожица там, где он показал ей печально знаменитую бухту затонувшего корабля.

Когда Холли посмотрела в сторону Литакии, она увидела, что Эйдан добавил фотографию ее дома, а рядом их с Сандрой снимок, который она не видела раньше. На самой верхней точке острова он приклеил фото Биг-Бена, а около Голубых пещер нарисовал большую морскую черепаху. Холли бросила взгляд на Кери – Эйдан приклеил россыпь блестящих звездочек и просто подписал под ними: «Когда я узнал».

Холли подошла поближе и показала на фото Эйдана и Сандры. Так же, как и на той, которую она стащила из бара Энни, эти двое выглядели так, словно только что смеялись.

– За Филаном гонялась оса, – сказал Эйдан. Холли не повернулась, чтобы посмотреть на него, но услышала улыбку в его голосе. – Он кружился вокруг себя, как безумный. Это Энни сфотографировала, – добавил он. – То лето оказалось последним для Сандры.

– Она выглядит счастливой, – сказала Холли, не обращая внимания на подступившие слезы. – Я рада, что она в конце стала счастливой после всего, что случилось.

– Внутри она всегда носила грусть, – признался он. – Иногда, когда она смеялась, прямо по-настоящему, сильно смеялась, я замечал, что она останавливала себя, как будто чувствовала вину, как будто не заслуживала смеха. Когда она рассказала мне о том, что случилось между ней и сестрой, я ее понял. Но все же думаю, она была счастлива, когда позволяла себе радоваться. Думаю, на самом деле ты не можешь позволить горю поглотить тебя, ты должен отодвинуть его в сторону, пока оно не сожрало и не выплюнуло тебя.

Холли кивнула. Она все еще рассматривала карту – на заметке рядом с секретным пляжем, где они нашли картину на стене пещеры, который Эйдан самоуверенно назвал «наш пляж», он нарисовал ручкой большое красное сердце. Не в состоянии полностью принять то, что она видела, Холли села обратно на диван и снова взяла бокал. Эйдан остался стоять, глядя на свои ноги, когда продолжил говорить.

– После того как ты уехала, – сказал он, – у меня было ощущение, что кто-то есть рядом. В какой-то момент я подумал, что меня преследуют.

Холли подняла глаза, чтобы проверить, не смеется ли он над ней, но он все еще смотрел вниз.

– Я понял, что это была моя совесть, – сказал он. – Все то, через что ты прошла, потеряв маму, а потом обнаружив отца только для того, чтобы чуть не потерять его снова. Это меня сильно встряхнуло.

Холли хотела сказать, что не его одного, но почувствовала, что сейчас лучше промолчать.

– Я никогда не рассказывал тебе правды о матери, – сказал он, осмелившись взглянуть на нее. – Она бросила меня, когда я был мальчишкой, и я потратил чуть не всю жизнь, стараясь, чтобы она меня полюбила, чтобы меня одного ей было достаточно. Честно, Холли, я был одержим этой идеей. Я так отчаянно искал ее одобрения, что позволял ей делать все, что угодно. Моя бывшая девушка говорила об этом, но, конечно, я не слышал ничего. В итоге она получила достаточно и уехала – и тогда я понял, что все пошло не так.