В сладостном бреду - Айрис Джоансен

— У нас нет выбора. Мы должны где-то укрыться, пока я не придумаю другой выход. — Помолчав, он добавил: — Конечно, если ты согласишься отвести нас туда.

— У меня нет желания быть вновь втянутым в эту трясину. — Он пожал плечами. — Но я никогда не отказываю судьбе, когда она ломится в мою дверь. Полагаю, это слишком невежливо.

— О чем вы говорите? — нетерпеливо спросила Tea.

— Кажется, мы собираемся навестить Старца с гор, — ответил ей Кадар.

Они ехали всю ночь и весь следующий день, останавливаясь только, чтобы дать отдых лошадям и напоить их. На закате Вэр придержал своего коня на лесной вырубке, на склоне холма.

— Мы разобьем здесь лагерь на ночь.

— Разумно ли? — спросила Селин. — Вы не должны останавливаться из-за нас с Tea. Мы вполне еще можем ехать.

— Вы стойкие, могучие женщины и можете ехать, но я слишком устал. — Кадар спешился с лошади и обратился к Вэру: — Я видел ручей в миле отсюда, вниз по холму. Вы можете разбивать лагерь, пока я напою лошадей и стреножу их. — Вэр кивнул, спускаясь на землю, затем снял с седла Tea.

— Я пойду с вами, — Селин взяла свою лошадь под уздцы и поспешила вниз по склону вслед за Кадаром.

Откуда у Селин брались силы после этих двух дней без отдыха, устало удивилась Tea.

Она повернулась к Вэру и повторила вопрос Селин:

— Разумно ли останавливаться?

— Это лучше, чем загнать себя и лошадей до смерти. Кемал тоже вынужден отдыхать и есть. Мы тронемся в путь рано утром.

— Мы не видели никаких примет погони. Вы уверены, что он преследует нас?

— Конечно. Он должен восстановить поруганную честь, прежде чем вновь осмелится предстать пред ясные очи Саладина. — Он отвернулся. — Сядьте. Я разожгу костер, и скоро будет готова еда.

Она без сил опустилась на землю. Каждая мышца ее тела болела и ныла, она почти теряла сознание от усталости. Просиживая все дни над вышиванием, она совсем не была готова к такого рода физическим испытаниям.

Позже, после того как они поели, она почувствовала себя немного лучше, но все еще не могла говорить от усталости.

Состояние Селин было не намного лучше. Ее энергия или, быть может, стремление казаться бодрой и сильной быстро иссякла. Она первая легла, завернувшись в одеяло, и моментально уснула.

Кадар улыбнулся.

— Хорошо, что ее свалил сон. Иначе она бы настаивала, чтобы ее включили в очередь на дежурство. — Он встал и потянулся. — Я пойду первым, — сказал он Вэру. — Сменишь меня в полночь.

Вэр кивнул.

Tea смотрела вслед Кадару, тот шел вверх по тропе, к самой верхней точке, откуда хорошо проглядывалась лежащая внизу долина.

— Он очень тих, что совсем на него не похоже.

— Да. — Вэр сжал губы. — Будь другой путь, я никогда не попросил бы его вернуться к Старцу. Это для него слишком опасно.

— Более, чем для нас? Он рассказывал мне, что жил с ассасинами.

— Но он порвал с Синаном и как-то раз признался, что скорее предпочел бы укус скорпиона, чем возвращение в этот замкнутый круг. — Он кивнул. — Я не могу винить его. Лучше скорпион, чем змея.

— Синан напоминает вам змею?

Он пожал плечами.

— По его смертоносности, пожалуй. Но змею можно убить. Мне всегда было любопытно… — Он опять пожал плечами. — Не обращайте на меня внимания. Я попал в Майсеф, крепость Синана, очень больным. Из-за лихорадки мне привиделись странные вещи.

— И когда же мы доберемся до этих змеиных гор?

— Мы подъедем к подножию Нозаири завтра к вечеру. Признаться, я удивлен, что вы не спорите со мной по поводу того, что мы направляемся в Майсеф.

— Разумеется, я вам не возражаю. Вы бы никогда не потянули нас в змеиное гнездо, если бы представился выбор. Не понимаю, почему вы упорно настаиваете на том, что я не в состоянии рассуждать здраво.

— Вы женщина. А я не привык, чтобы они вообще рассуждали.

Tea мгновенно ощетинилась.

— Вам просто всегда было некогда, да и неинтересно знать их мысли, вас слишком занимали их тела, чтобы обращать внимание на что-либо другое.

— Может быть, и так. — Он помолчал. — Но моя мать не походила на вас. Она пела нежные песни, смеялась и всегда склоняла голову перед волей отца. Я никогда не замечал, чтобы она о чем-нибудь серьезно думала.

— Но я не похожа на вашу мать. И не жаждала быть такой же.

— Я не говорил, что хотел бы видеть вас такой. Я просто сказал вам, что не привык к женщинам, способным рассуждать. — Он подумал немного. — Полагаю, если бы вы оказались не способны думать, мне бы этого в вас не хватало.

— Поразительно!

— Но без вашего язвительного язычка я бы обошелся. — И он добавил еле слышно: — Я не враг вам. У вас нет причин отталкивать меня.

Он не прав! У нее очень веские причины держать его на расстоянии.

— Я отношусь к вам, как к врагу, потому что вы вели себя так. Вы отняли у меня два года моей жизни.

— И все эти два года я посвятил тому, чтобы обеспечить вам безопасность.

— И вы ожидаете моей благодарности?

— Нет, — вздохнул он устало. — Я знал, когда вез вас в Эль Санан, что вы не простите меня.

— И вы правы, не прощу. — Она посмотрела на огонь. — И когда минует опасность со стороны Кемала, мы с вами разойдемся. Я не позволю вам заключать меня в новую тюрьму.

— Кемал — это наименьшая беда, с которой вы можете встретиться. Тамплиеры теперь никогда не перестанут охотиться за вами. — И он выпалил с неожиданной силой: — Великий Боже, не кто иной, как Ваден, теперь убедился, что вы представляете собой опасность! Зачем вообще вы рассказали всем об этом?!

— Я не пойму, о чем вы говорите. Я ничего никому не говорила. Как я бы смогла?

— Знамя. Трон льва. Откуда вы узнали?

Она уставилась на него в полной растерянности.

— Узнала о чем?

Он внимательно изучал выражение ее лица.

— Боже мой, вы действительно даже ни о чем не догадывались, — сказал он изумленно. — Я было подумал, что Кадар мог оказаться прав и я каким-то образом проговорился, сам не сознавая этого. Но вы не знаете о Троне льва.

— Конечно, знаю. Я сама создавала рисунок и вышивала это знамя.

— И вы понимали, что это Трон?

— Не будьте идиотом. Ничего не может быть яснее.

— Но это совсем не ясно для Кадара. А для Селин?

Она нахмурилась.