Война хаоса - Патрик Несс

Я пытаюсь не пускать в голос воспоминания о том, как держал над ним нож.

А потом перестаю пытаться.

Я показываю ему, что мог сделать. Что хотел сделать.

Но ведь не сделал, — показывает он. — И то, что сейчас происходит — голос одного человека и голос Земли сливаются воедино, — разве это не начало нашего мирного сосуществования?

Верно, начало, — показывает Небо, входя в кольцо Проводников. ¾Лучшее из начал.

Источник продолжает жевать.

Пора? — показывает он.

Пора, — кивает Небо.

Источник радостно вздыхает, и снова его голос наполняется мыслями о Ноже.

¾ О Тодде, — чирикает он на языке Бездны.

В этот миг где-то вдалеке гремит взрыв.

Мы все резко поворачиваемся к горизонту, хотя разглядеть с такого расстояния ничего нельзя.

Что случилось? — спрашивает Источник. — На нас напали?

На нас? — переспрашиваю я.

Подождите, — показывает Небо. — Сейчас все прояснится.

И действительно, через минуту голоса Проводников показывают нам то, что видит Земля внизу: взрыв посреди города, взрыв прямо в толпе Бездны, однако кроме столпа огня и дыма с кромки холма ничего не разглядеть.

Это Земля? — спрашивает Источник. — Это Земля сделала?

Нет, — отвечает Небо. Он быстро выходит из кольца и жестом приглашает нас идти следом. Мы приближаемся к крутой тропинке, по которой Источник не спустится без моей помощи — он еще слишком слаб. Я заглядываю в его голос… В нем пульсирует одно чувство.

Страх.

Не за себя, нет, и даже не за мир на планете…

За Ножа. В его голосе лишь страх потерять Ножа — ведь как раз сегодня они наконец должны встретиться, — страх, что случилось самое ужасное: что он потерял своего сына, любимого сына. Я чувствую, как его сердце разрывается от тревоги, любви и боли…

Хорошо знакомой мне боли, ведь я тоже ее испытывал…

И она передается мне, когда мы с Источником спускаемся по тропинке…

Нож…

Тодд…

Он у меня в голосе, живой, хрупкий, не заслуживающий смерти…

И я этого не хочу.

Я этого не хочу.

Маленький резкий вздох — вот все, чем мэр выдает боль, когда госпожа Лоусон прикладывает повязку к его затылку — там ожоги самые жуткие.

— Ожог обширный, но неглубокий, — замечает госпожа Лоусон. — Пламя не успело пройти слишком глубоко. Шрамы останутся, но раны заживут.

— Спасибо, госпожа, — благодарит мэр целительницу, когда она втирает прозрачный гель в обожженную кожу на его лице — оно пострадало гораздо меньше.

— Я только выполняю свой долг, — отрезает госпожа Лоусон. — А теперь мне пора заняться другими ранеными.

Она выходит из палаты на корабле-разведчике и уносит с собой стопку повязок. Я сижу на стуле рядом с мэром, на руках — тоже гель от ожогов. Уилф лежит на соседней койке. Его обожгло спереди, но не очень сильно, потомушто он уже падал с телеги, когда взорвалась бомба.

На улице — совсем другая история. Пользуясь Шумом толпы, Ли помогает многочисленным обожженным и раненым, пострадавшим от прощального взрыва госпожи Койл.

Убитые тоже есть. По меньшей мере пять мужчин и одна женщина.

Ну и сама госпожа Койл, понятное дело.

И Симона.

Виола со мной еще не говорила. Они с Брэдли чем-то заняты.

И меня не позвали.

— Все будет хорошо, Тодд, — говорит мэр, заметив, что я не свожу глаз с двери. — Они поймут, что у тебя не было времени выбирать, и ты просто схватил ближайшего…

— А вот и нет. — Я стискиваю кулаки. — Симона стояла ближе.

— И ты схватил меня! — восхищенно восклицает мэр.

— Да, да, заткнись уже.

— Ты спас меня.

— Знаю…

— Нет, Тодд. — Мэр садится в кровати, хотя это явно причиняет ему боль. — Ты спас меня. Хотя не должен был. Я не могу передать словами, как много это для меня значит.

¾ Так и не пытайся!

¾ Я никогда этого не забуду, Тодд. Ты ведь подумал, я достоин спасения! И я в самом деле достоин. Но только благодаря тебе.

¾ Перестань так говорить. Остальные-то умерли. Их я не смог спасти.

Мэр молча кивает и я снова чувствую себя последней сволочью за то, что не спас Симону.

А потом он говорит:

— Она погибла не напрасно, Тодд. Мы приложим все усилия, чтобы она погибла не зря.

Звучит правдоподобно и искренне — впрочем, как всегда.

(мне кажется, что он говорит искренне…)

(и этот едва слышный гул…)

(он светится радостью…)

Я перевожу взгляд на Уилфа. Он смотрит в потолок, из-под белых бинтов выглядывает покрытая сажей кожа.

— Думается, ты и меня спас, Тодд. Ты крикнул «Прыгайте!». И я прыгнул.

Я откашливаюсь.

— Мало ли что я крикнул, тебя спасло не это. Симону ведь не спасло.

— Ты залез мне в голову, Тодд. Твой голос у меня в голове сказал «Прыгай», и мои ноги прыгнули — без спросу. Сам бы я нипочем не успел. — Он удивленно моргает. — Как это ты умудрился?

Я отвожу глаза. Может, я и впрямь это сделал — заставил его прыгнуть, — а Симону не смог, потомушто у нее нет Шума. Она просто не подчинилась.

А вот мэр подчинился. Может, это его и спасло. Может, он все равно бы уцелел, даже если б я его не схватил.

Мэр скидывает обе ноги на пол и медленно, превозмогая боль, встает.

— Куда это ты собрался?

— Я должен обратиться к людям. Надо сказать им, что проделка госпожи Койл не помешает нам заключить мир со спэклами. Пусть они увидят, что я жив. И что Виола жива. — Он осторожно щупает затылок. — Этот мир очень уязвим. Люди уязвимы. Мы должны сказать что у них нет повода терять надежду.

Последнее слово заставляет меня поморщиться.

В палату заходит мистер Тейт со стопкой одежды:

¾ Как вы просили, сэр. — Он вручает ее мэру.

¾ Переодеваешься в чистое? — спрашиваю я.

¾ И ты тоже, — кивает мэр, отдавая мне половину стопки. — Нельзя же выходить к людям в обугленных хряпках.

Я опускаю глаза на свою одежду — то, что от нее осталось, после того как госпожа Лоусон счистила опаленные куски с моей кожи.

— Одевайся, Тодд, — говорит мэр. — Сразу почувствуешь себя лучше.