2312 - Ким Стэнли Робинсон

По вечерам после работы Свон возвращалась в свою комнату на четвертой террасе под Рассветной Стеной. Переодевалась и шла в ресторан или к Мкарету.

— Приятно быть дома, — сказала она как-то Мкарету. — Слава богу, мы восстанавливаемся.

— А куда деваться? — ответил Мкарет.

— Как твоя работа? — спросила Свон. — Ты ведь потерял все оборудование.

Мкарет покачал головой.

— Все испеклось. Эксперимент накрылся, но и только. Аналогичные эксперименты проводятся во многих местах.

— Другие лаборатории помогли начать заново, как с животными?

— Да. В основном помогла наша мондрагонская страховка, но и люди были очень щедры. Хотя многое пришлось восстанавливать самим, как обычно.

— И как идут дела? Ты по-прежнему узнаешь полезное?

— Да, полезное, конечно.

— Есть что-нибудь о бактериях с Энцелада? Ты ведь говорил, что благодаря им можно узнать что-то интересное.

— Кажется, они поселяются в основном в человеческих кишках, попадая туда вместе с едой. Там они никак себя не проявляют и существуют как группа бактерий в твоем пищеварительном аппарате. Когда поступает слишком много продуктов, она размножается и уничтожает излишки, а потом снова утихают. Вместе с ними обычно еще таится очень маленький энцеладский хищник. Вместе они действуют почти как дополнительный набор Т-лимфоцитов. И при этом даже не повышают температуру твоего тела.

— Я знаю, ты по-прежнему считаешь, что я не должна была этого делать.

Глаза Мкарета округлились, и он медленно кивнул.

— В этом нет никаких сомнений, дорогая. Но должен сказать, что благодаря тебе и другим безрассудным мы теперь знаем гораздо больше, чем знали бы без вас. И, похоже, все завершится хорошо. Ведь, получив страшую дозу радиации, ты выжила, потому что чужаки помогли очистить твой организм от мертвых клеток, заполонивших его. Это одно из худших последствий радиации — обилие мертвых клеток.

Свон смотрела на него, стараясь осмыслить услышанное. Она долго отказывалась признать, что пребывала в безумии, когда глотала чуждые микробы. И стала настоящей мастерицей в том, как не размышлять об этом. Сойти с ума — услышать, как птицы разговаривают на непонятном языке… она знала, что может произойти. Но чтобы в результате получилось что-то хорошее…

— Это ты увидел в моей крови?

— Да. Пожалуй, да.

— Что ж, — сказала она, — надеюсь, ты прав.

Мкарет взглянул на нее.

— Еще бы. — Он покачал головой. — Мы на грани, моя дорогая. Ты же не хочешь сейчас сорваться?

— Но мы всегда на грани.

— Я не имею в виду «на грани смерти». Я говорю о границе жизни. Я думаю, не стоим ли мы на грани прорыва в увеличении продолжительности жизни. Вырисовывается новый скачок. И довольно скоро. А мы очень многого не понимаем. Так что, знаешь ли, у тебя есть шанс прожить еще тысячу лет.

Он смотрел на нее, желая убедиться — Свон поняла, смысл его слов дошел до нее. Она поняла, и он продолжил.

— Я достаточно долго живу, чтобы понимать. Думаю, мы примерно в пятидесяти годах от решения некоторых последних проблем. Но ты, ты… ты должна беречь себя.

И он обнял ее, мягко, даже осторожно, словно стеклянную. Какой теплый у него взгляд. Дед любит ее и заботится о ней. Он обнаружил, что ее необдуманный поступок оказался полезным. Словно чудо святой Елизаветы о розах: застигнуто за совершением, но спасено преображением. Это смущало Свон.

Изоморфизм проникает во все наши системы концепций. Можно привести такие примеры —

субъективное, интерсубъективное, объективное;

экзистенциальное, политическое, материальное;

литература, история, наука, —

и задуматься, не суть ли это разные способы выразить одно и то же?

Не суть ли дихотомии «аполлонический / дионисийский» и «классический / романтический» два способа сказать одно и то же?

Не ложна ли такая изоморфия, как «семь смертных грехов» старости, что сразу вызывает в памяти христианскую доктрину, хотя она не имеет никакого отношения к старению?

Считать ли изоморфию синонимом совпадения? От «базовой модели» в физике ожидают (и надеются), что она станет основой для всех прочих наук, не противоречащих ее фундаментальным опытным данным. Таким образом, если рассматривать это как единое сближение, физика, химия, биология, антропология, социология, история, искусство проникают одно в другое и связываются. Физика возводит опоры для понимания наук о жизни, те строят опоры для понимания науки о человеке, а та поддерживает опоры искусства — вот, пожалуйста. Так что же все это в целом? Может ли существовать целостное изучение всего? Утверждают ли история, философия, космология, технические науки и литература, что они образуют всеобщность, некий нерасширяющийся горизонт, за который нельзя проникнуть? Можно ли определить истинную науку как нечто универсальное, всеобщнее и всеохватное? Не ошибаются ли те, кто говорит так?

Что есть всеобщность — просто практическое обозначение того, как мы воспринимаем себя и окружающий мир? Существует ли всеобщность в науке как таковая или есть только слияния, конвергенции? Конвергенция всех областей мысли и человеческих действий?

В ходе нашего исследования все эти вопросы не были разъяснены, разные науки придерживались различных взглядов. В фокусе некоторых областей мышления оказывались исключительно человеческие проблемы. Это ограничение, сужение фокуса было сознательным, выражало мнение, что оставаться объектом изучения должна лишь человеческая жизнь — до тех пор пока высокое качество жизни не позволит человеку подумать о чем-нибудь другом. Некоторые физики (и представители иных наук) отвечали на это, что успехи многих экстрачеловеческих исследований имели решающее значение для установления гуманной справедливости, так что основой истинного гуманизма станет слияние физики, биологии и космологии с наукой о сознании. Справедливость будут рассматривать как осознанное состояние и отчасти как особое физическое или экологическое состояние симбиотических организмов.

Те, кто придерживается антропоцентрической точки зрения, возражают, что, если бы экстрачеловеческое помогало достичь человеческой справедливости, это уже случилось бы. Ведь на протяжении многих столетий люди обладают огромной властью, а справедливости нет как нет.

Поборники физики отвечают на это, что причина такого неуспеха одна: большая физическая реальность все еще исключена из проекта «Справедливость».

Обмен зеркальными доводами тянется давно и не только в спорах, но и в балканизации вплоть до ужасного 2312 года. И вот человечество оказалось перед лицом неосуществленного замысла. Люди знают, но бездействуют. Читатель может посмеяться над ними — но для действий нужны храбрость и упорство. И если само время столь же несовершенно, сколь и описанное здесь, автор не удивится.