Змеиное братство - Анна Сергеевна Одувалова

века на входе в зал нас приветствовали хозяева вечера – изящная грациозная Елена Владленовна в контрастирующем с тициановскими волосами платье насыщенно-синего цвета и явно чувствующий себя неуютно Анатолий Григорьевич. В своем обычном костюме и белых перчатках, нелепо смотрящихся на полных руках. Сегодня директор был еще более мрачен, чем обычно. Его холодный рыбий взгляд заставил меня поежиться и поторопиться исчезнуть из поля его зрения.

Зал пестрел яркими нарядными платьями, и я ревниво оглядывала сокурсниц, пытаясь определить, нет ли платья, похожего фасоном или цветом на мое, и достаточно ли хорошо я выгляжу на фоне остальных.

Искать взглядом Веронику и Влада я не хотела, но и проигнорировать их появление не получилось. Тем более Олег горел желанием поздороваться. Правда, пыл угас после того, как Влад смерил его холодным презрительным взглядом. Я не смогла сдержать торжествующую улыбку. Стыдно признаться, но мне нравилось, что Катурин-младший злится и ревнует. Не одной же мне мучиться от этих недостойных чувств? Я не сомневалась в том, что Влад будет в черном. Его рубашка и костюм сидели безупречно и отличались лишь фактурой материала: черный гладкий шелк на рубашке и матовая дорогая шерсть на пиджаке и брюках.

Я попыталась не изучать его чересчур пристально, но это было выше моих сил. Он выглядел слишком притягательно и волнующе – смуглый, с темными, небрежно уложенными волосами и насмешливыми карими глазами. Несомненно, Влад был самым красивым парнем на этом балу. Как и Вероника оказалась самой красивой девушкой. Я не могла откровенно разглядывать Влада и не обратить внимания на его спутницу – Вероника притягивала взгляд не меньше, чем ее молодой человек. Они идеально подходили друг другу.

Бал открывался неторопливым танцем-шествием – полонезом. Первыми в колонне двигались хозяева вечера. За ними – другие преподаватели. Колонну учеников возглавляли Влад и Вероника.

«Кто бы сомневался?» – хмыкнула про себя я.

Катурин-младший слегка поклонился, подавая руку своей спутнице. Вероника улыбнулась и присела в реверансе – легко и изящно, словно участвовала в балах всю свою сознательную жизнь. Волна черных волос, в которых изредка поблескивали маленькие жемчужинки, скользнула по спине, удачно контрастируя с ярко-алым шелком узкого платья, лишь немного расширяющегося к асимметричному, словно рваному, подолу.

Из-за такого кроя передвигаться Веронике приходилось медленно и величественно, небольшими шагами. Платье словно было создано для того, чтобы не дать забыть своей владелице о том, что истинная леди не может ходить размашисто, словно солдат. В свете развешанных по стенам светильников дорогая ткань вспыхивала, словно взбирающиеся по ногам девушки языки пламени.

Во время полонеза не возбранялись неспешные светские беседы, поэтому я отстраненно отвечала на непринужденные шутки Олега, но в суть разговора не вникала. Как ни старался молодой человек меня занять, у него это не получалось. Конкурировать с Владом вообще сложно.

Движения в танце были простыми, он походил на неторопливую прогулку под музыку. Тут ножку в сторону выстави, там немного присядь в реверансе. Если учесть, что репетировали мы больше месяца, двигаться получалось без труда.

На середине зала я почувствовала что-то неладное. Сходные ощущения я испытывала несколько раз на медитации, именно тогда я поняла, почему этот предмет так не любит Ксюха. И однажды – в кабинете Анатолия Григорьевича. Неприятное чувство, будто кто-то пытается через трубочку высосать из тебя энергию. Однажды на паре Денис Сергеевич пытался научить нас защищаться от энергетического вампиризма. Я не верила в подобную чушь и не восприняла занятие всерьез, даже не пыталась окружить себя куполом, но сейчас испытала отчетливую потребность вспомнить советы преподавателя и обрубить все тянущиеся ко мне «трубочки».

Я прикрыла глаза и попыталась определить, куда утекает моя жизненная сила. Меня этому не учили, но почему-то я точно знала, как правильно. Гибкие разноцветные нити, потоки энергии, опутали зал, словно паутина. Сложно понять, откуда и куда они шли. Не из одного места – точно.

Я с удивлением обнаружила, что одна такая трубка связывает меня с Олегом. Ее я мысленно обрубила первой, с удовольствием заметив, что мой спутник вздрогнул и удивленно покосился в мою сторону. Значит, не почудилось. Дальше я действовала осмысленно. Стараясь не сбиваться с ритма танца, методично, одну за другой, убрала выкачивающие энергию трубки и, как учил Денис Сергеевич, накрылась прозрачным полукруглым куполом. Сразу же стало намного легче. Я выдохнула и расслабила плечи.

Зная, как обычно чувствует себя Ксюха на занятиях по медитации, я постаралась найти ее взглядом и заметила невероятно странную картину. Подругу оплетали разноцветные нити. Они накинулись на нее, видимо, почуяв легкую добычу, но девушка все равно была бодра и весела. Бодрее многих, едва переставляющих ноги лицеистов. И тут я заметила толстую, похожую на канат нить, обвивающую одновременно два запястья – Яна и Ксюши, словно парень подпитывал свою спутницу.

Полонез закончился, и многие вздохнули с облегчением. Паутина из нитей исчезла, и снова все стало спокойно, словно и не было ничего странного.

Вообще, несмотря на всю антуражность, бал показался мне довольно скучным мероприятием, больше похожим на очередной урок этики, нежели на танцы. Наши учителя пытались проявить себя, кто во что горазд. Преподаватель фитнеса и танцев Ника Андреевна с наслаждением наблюдала за вальсирующими парами, и в ее холодном недружелюбном взгляде читалась неподдельная гордость, когда она оборачивалась в сторону директора. Мол, смотрите, чему я их научила! А ведь раньше были обезьяны обезьянами.

Преподаватель литературы – сухая и прямая словно трость Зинаида Никифоровна, самая старшая из учителей – походила на театральную приму на пенсии. Она изящно махала тонкой морщинистой рукой, показывая, как следует читать стихи Пушкина.

Мы музицировали, ставили сценки из жизни дворянского общества, танцевали, а наши педагоги снисходительно взирали на нас с балкона, словно из театральной ложи. Не знаю, как остальные, а я чувствовала себя одной из сотни кошек в театре Куклачева.

В перерыве между танцами и постановочными номерами нам полагалось свободно прогуливаться по залу и создавать видимость светских бесед. Елена Владленовна говорила, что подобным образом мы учимся чувствовать себя раскованно и свободно в любых обстоятельствах. Для создания соответствующей атмосферы приглашенные официанты носили по залу подносы с бокалами, в которых плескалась золотистая пузырящаяся жидкость, издалека похожая на шампанское. На самом деле – обычный лимонад «Дюшес».

С изящным бокалом на тонкой ножке я сама себе напоминала светскую львицу. Это добавляло уверенности и хорошего настроения. Даже Влад с Вероникой не раздражали. Я просто перестала обращать на них внимание, общаясь преимущественно с Ксюшей и Олегом. Внутри меня словно щелкнул какой-то переключатель, и