"Пушечное мясо" Первой мировой. Пехота в бою - Семен Федосеев

Сценка начала войны. Продавец папирос, бумаги и конвертов в действующей армии — герой Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Походный быт. Солдаты отдыхают в палаточном лагере. Фото 1916 г.

Эвакуация организовывалась применительно к порядку подвоза. В войсковом тылу развертывались полковые и дивизионные этапы. Эвакуация раненых и больных производилась носильщиками, специальным санитарным транспортом и попутным гужевым порожняком. Этапами медицинской эвакуации в тылах пехотного полка, дивизии и корпуса в ходе войны были: передовой перевязочный пункт, развертываемый средствами полкового лазарета в тылу полка; главный перевязочный пункт, развертываемый перевязочным отрядом дивизии позади перевязочных пунктов, возможно ближе к ним, но вне сферы огня; лазареты (госпитали), которые развертывались в тылу дивизии для раненых и больных, не нуждавшихся в продолжительном лечении; далее — железнодорожный маршрут между головным эвакуационным пунктом (армейским) и тыловым (фронтовым) эвакуационным пунктом. Головные эвакопункты, развертываемые на головных железнодорожных станциях, приняв раненых и больных из корпусов, осуществляли их сортировку и организовывали эвакуацию санитарными поездами в тыловые эвакопункты. Головному эвакопункту починялись полевые госпитали (из расчета по два на дивизию), где раненых предполагалось размещать для лечения, но при первой возможности передавать в полевые эвакуационные комиссии. Тыловые эвакопункты развертывались в районе фронтовых распорядительных станций для частичного лечения и дальнейшей эвакуации, этим эвакопунктам подчинялись полевые запасные госпитали. Последующая эвакуация осуществлялась в распорядительные эвакуационные пункты, созданные в военных округах у границы театра военных действий. Здесь часть раненых и больных оставалась на излечении. Большая часть эвакуировалась в местные (окружные) эвакуационные пункты глубокого тыла, развернутые на крупных железнодорожных узлах. Оттуда — в полевые запасные госпитали, госпитали общественных организаций и гражданские лечебные заведения.

Но для выполнения такой обширной эвакуации требовалась стройная, планомерная система с «путями сообщения шоссейными и железнодорожными, когда в тылу есть города с хорошо оборудованными госпиталями, а на фронте достаточное количество помещений для этапных и подвижных лазаретов». Не были учтены ни очевидная масштабность войны, ни новые эффективные средства поражения (пулеметы, огнеметы, отравляющие вещества), ни просто перегруженность немногочисленной сети дорог.

«Необычная прежде всего длительность боя, ведущегося непрерывно, в то время как в прежние войны, в том числе и в Русско-японскую, бои велись лишь периодами, а остальное время было посвящено маневрированию, укреплению позиций и т.д. Необычайная сила огня, когда, например, после удачного шрапнельного залпа из 250 человек остается не получившими ранения всего 7 человек», — отмечалось в журнале заседания Главного управления Российского Красного Креста 14 сентября 1914 г. А 18 сентября начальник Генерального штаба телеграфировал начальникам снабжения армий Северо-Западного и Юго-Западного фронтов: «Поезда с ранеными следуют не по расписанию, без предварительного уведомления эвакуационных и продовольственных пунктов, без медикаментов, перевязочных средств».

Хирург действующей армии Н.Н. Теребинский рассказывал на XIV съезде российских хирургов в декабре 1916 г.: «Развозка раненых была неправильна, поезда шли, например, не по заранее намеченным направлениям, их не встречали питательные пункты и на местах остановок не приспособлено было кормление… В Москву приходили поезда с не кормленными несколько суток людьми, с ранами не перевязанными, а если перевязывали однажды, в течение нескольких дней не перевязывали вновь. Иногда даже с таким количеством мух и червей, что трудно даже медицинскому персоналу выносить такие ужасы, которые обнаруживались при осмотре раненых». На том же съезде профессор, лейбхирург, член Главного управления РОКК Н.А. Вельяминов говорил об «отсутствии на фронте компетентного центрального органа, руководящего всеми делами врачебно-санитарной помощи в армии» и о необходимости «объединения деятельности различных ведомств и организаций, причастных к санитарному делу».

Из-за нехватки санитарных поездов раненых зачастую перевозили «в возвращавшихся порожняком составах, только что освободившихся от воинских эшелонов, не очищенных иногда от конского навоза, без соломы, фонарей, сходней и других необходимых принадлежностей». В результате в Петрограде и Москве в сентябре 1914 г. сосредоточилось около 80% раненых. Если нормальная грузоподъемность поезда составляла от 450 до 500 раненых, то каждый поезд в начале войны привозил 360–400 человек, не подлежавших необходимой эвакуации.

Многие лечебные учреждения оказались не готовыми к приему раненых. Так, в телеграмме главного начальника снабжения армии Юго-Западного фронта в Ставку от 6 сентября 1914 года говорится, что «согласно мобилизационному расписанию, в тыловой район Юго-Западного фронта должны были прибыть 100 госпиталей, из них подвижных — 26, запасных — 74. В действительности в указанный район всего прибыло 54 госпиталя, не дослано 46 госпиталей. Нужда в госпиталях огромная, недостаток их отражается крайне вредно на деле. Телеграфировал главному военно-санитарному инспектору просьбу безотлагательно направить недостающие госпитали». Уже 3 сентября 1914 г. приказом по военному ведомству учреждено Управление верховного начальника санитарной и эвакуационной части во главе с генерал-адъютантом принцем А.П. Ольденбургским. В организации санитарного дела большую помощь оказали Всероссийский земский и Всероссийский городской союзы и Российское общество Красного Креста (РОКК). Они взяли на себя заботу по организации 155 400 коек. К 1 ноября 1915 г. емкость коечной сети составляла уже 783 291 койку, из которых 105 647 принадлежали РОКК, а 256 664 — Земскому союзу и Союзу городов. К концу войны количество коек в лечебных учреждениях достигло 1 млн. и было вполне достаточным. Уже в конце 1914 г. при главном управлении РОКК учредили отдел справок о больных и раненых военных чинах, «состоящих в учреждениях Красного Креста». Медицинское обеспечение стало одной из тех областей, где «общественные организации» смогли принести реальную пользу. Генерал Брусилов писал в своих воспоминаниях: «Считаю долгом совести помянуть добром многих представителей земства и отдельных лиц из ближайших к бывшей границе местностей. Помимо всякой администрации, они по собственной инициативе оказали громадные услуги раненым и больным воинам. Было создано много летучих отрядов, перевязочных пунктов и лазаретов».

С другой стороны, нехватка транспорта и недостаточная протяженность железных дорог не давали возможности равномерно заполнить больными и ранеными весь созданный объем больничных мест в лечебных учреждениях. Раненые накапливались в распределительных пунктах, куда их свозили с передовых позиций, в результате чего близлежащие эвакуационные пункты были переполнены, а лечебные учреждения в отдаленных районах пустовали, и до конца войны их занятость не достигала 100%.