Дурь как Мана. Путь Наркомана - Просто Бостон

же ты соврал им? Или ты сам не знаешь правды?

– Заткнись! – крикнул Саня.

Валов нетерпеливо махнул рукой и Актив ударил моего брата в живот. Санек согнулся и хватал ртом воздух.

– РУКИ, СУКА! – заорал я и попытался встать.

Стул с моими привязанными к нему лодыжками покачнулся, и я чуть не упал вместе с ним. Стоявшие сзади бычки помогли стулу устоять, схватив меня за плечи.

Меня снова ударил сам Валов.

– Тихо сидеть, нахуй! – сказал он. – Ну, судя по поведению твоего братца, ты и не знаешь, что они с твоей матушкой тебя обманывали.

Саня выпрямился и смотрел на меня извиняющимся взглядом.

– Прости, Бос. Это было ради твоего же блага. Ты хоть был ещё ребенком, но всё равно себе места не находил, зная, что папин убийца жив, а ты не можешь до него добраться.

– Ты о чём, Саня?

– Сюрприз! – дико выкрикнул Валов. – В студию.

Дверь дома открылась и внутрь вошли вышедший до этого бычок, с мотком клеенки подмышкой и с ним батин убийца собственной персоной.

В этот момент что-то внутри меня оборвалось, и хоть Дури не было в моём организме, время остановилось. Мне не предлагались никакие варианты от Системы, но я сам придумал несколько. Почти все они были на тему, как бы освободиться и грохнуть эту падлу.

Лысый пожилой человек прятал глаза и старался не смотреть на меня. Помявшись в неловкости, он заговорил:

– Здорово…

– А! – остановил его Валов. – Имечко не произноси! Он теперь Бостон! И раз вы тезки, ты тоже Бостон!

Вагит похлопал его по животу. Только сейчас я увидел, что на чмыре надета футболка с надписью «БОСТОН».

Бычок начал расстилать клеенку вокруг наших стульев. Кира начала вырываться.

– Ты чё задумал, психопат? – тихо спросил я Валова.

– Месть, тварина, – свирепо ответил Вагит. – Думал, что я быстро тебя завалю и всё? Нет, падла, ты у меня помучаешься. Соврали тебе твои родные! Вот он, человек, заваливший твоего отца! Отмотал срок и теперь ходит довольный на воле! И сегодня он вновь ебанёт твою кукушку.

Кто-то из бычков протянул чмырю в футболке «БОСТОН» нож.

– Мне жаль, – сказал он со слезами на глазах. – Я не хотел батю твоего на тот свет отправлять! И вот этого сейчас не хочу, но Валов пригрозил моим детям.

– Хватит ныть! – Вагит толкнул его в сторону стульев. – Пошёл!

Чмырь приближался с ножом к Саньку, и я вновь сорвался с места. Сильные руки удержали меня.

– Ты! – носился вокруг чмыря Вагит. – Не закрывай обзор Бостону! Вы! – заорал он на державших меня быков. – Держите его голову, следите, чтобы он не отворачивался и глаза не закрывал.

Саня задергался на стуле, но и его удерживали люди Валова. Кира завизжала, когда чмырь неловко воткнул нож в шею Сани и рывками начал вести лезвие поперек гортани.

Я орал, пока не кончилось дыхание. Быки держали меня, но могли бы этого и не делать. Я не мог отвести взгляд от появляющейся вдоль хода лезвия раны. Кровь брызгала на чмыря, заливая собой слово «БОСТОН» на футболке. Мужик, убивающий уже второго близкого мне человека, трясся, дрожал и упрямо вел нож дальше.

Саня успел вскрикнуть, потом захрипел, захлёбываясь кровью, и его испуганные глаза едва не вылезли из орбит.

Все продолжалось секунд пятнадцать, показавшиеся мне вечностью, а потом трясущийся чмырь отвел нож, а голова Сани упала на залитую кровью грудь.

– Закройте ей пасть! – поморщился Валов, и один из бычков залепил кричащей Кире пощечину.

Кира всхлипнула и замолчала. Она отвернулась от трупа моего брата, а я, сидевший напротив, так и не смог этого сделать.

– Отпустите, – приказал Валов и руки, меня державшие, выполнили поручение.

Лишенный поддержки, я дернулся и завалился набок вместе со стулом. Кровь текла в мою сторону по клеенке, и я разглядывал эти красные ручьи, отражающие в себе свет лампочек из люстры.

– Вот так вот, Бостон, – жестко сказал Валов. – Можешь подыскать себе новое имя на жалкий остаток своей жизни. Я оставлю тебя на ночь напротив тела твоего брата. Потерзай себя, подумай о том, что ты натворил, ощути мою боль. А утром я вернусь с твоим младшим братом, и наше веселье продолжится. Потом я всё же проявлю милосердие, которое ты не проявил к моему брату. Я заберу твою жизнь. Нет, это не будет так быстро, но я всё же лишу тебя мучений. За мной!

Он направился к выходу, и большая часть охраны двинулась вслед за ним.

– С этими что? – спросил Актив, указав на чмыря и Киру.

– Девку в дом – к Родзинскому, а этот пусть катится на все четыре стороны. Ты! – Вагит прикрикнул на мужика. – Слово кому-нибудь пикнешь – вот так же с тобой и твоими спиногрызами поступлю, понял?

– Понял-понял, – закивал чмырь.

Заплаканную Киру подняли и увели. Она успела бросить на лежащего меня сочувствующий взгляд, пока ещё была внутри.

Гостевой дом Родзинских опустел. В нём остались только я, тело моего брата и три бычка, двое из которых вышли во двор перекурить, а один остался сторожить меня. Он прошёл на кухню и налил себе воды из-под крана.

Во дворе слышались довольные голоса, хохот и хлопанье дверей с последующим звуком заведенных двигателей. Валов покидал территорию.

Веревка, державшая на себе Кристалл Мастера Пещер, подарок ученика лекаря Шурика, выскочила из-под моей кофты, когда я упал. Я в очередной раз убедился, какой я распиздяй и еблан. Да, не факт, что я смог бы забросить себе в рот такой отнюдь не мелкий кулон и вести диалог, не спалившись. Не факт, что я смог бы незаметно расколоть его по дороге под неусыпными взглядами людей Валова. Но, ёб твою мать, я даже не воспринимал кулон, как Дурь, как своего помощника. Я воспринимал его как стекляшку, украшение, а вспомни я о нём чуть раньше, я бы смог попытаться спасти брату жизнь. Но последние часы были бурными, и я с затуманенным сознанием от влитого в меня докторенком препарата, в принципе никогда не думавший о том, что украшение можно использовать как-то иначе, забыл о его существовании совсем. Пока веревка не показалась в поле моего зрения.

Кусочек пожухлой бечевки был прямо у моего рта, и я,