📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаАлександр Грин - Алексей Варламов

Александр Грин - Алексей Варламов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 144
Перейти на страницу:

Однако девушка к нему холодна. Ей с ним скучно. Она его не понимает. У нее совсем иная жизнь. Но однажды Сидней становится богат благодаря выигрышу в казино. Поединок между Сиднеем и загадочным мулатом, который до этого всех обыгрывал, описан захватывающе и живо и оказывается чем-то вроде «Пиковой дамы» наоборот. У Пушкина Германн вместо дамы видит туза (или же туз мистическим образом оказывается дамой), а у Грина герой не сразу разглядывает, что у него на руках самая лучшая из всех возможных комбинаций, и эта заминка вводит его проницательного соперника в заблуждение, заставляя пойти ва-банк, сокрушительно проиграть и покончить с собой.

Внезапное богатство Сиднея меняет его отношения с Корридой, которая теперь испытывает к консерватору и ретрограду интерес и соглашается отправиться на конную прогулку в горы с неизвестной для нее целью.

«Вы, правда, мистификатор, как говорят о вас», – роняет она ему, записывая Сиднея в традиционный ряд гриновских персонажей – заговорщиков и провокаторов. Но если с другими персонажами этой породы из «Искателя приключений», «Создания Аспера», «Черного алмаза», «Сердца пустыни» и «Пропавшего солнца» у Грина все более или менее понятно, и нам ясно, чего эти люди хотят и как автор к ним относится, то в «Сером автомобиле» ситуация много сложнее, и окончание рассказа может быть прочитано двояко.

Первое: там, на природе, герой окончательно убеждается в том, что подозревал и раньше. А именно – девушка, в которую он влюблен, на самом деле не живое человеческое существо, но сбежавший из магазина манекен (и отсюда становится понятен рассказ жительницы Петербурга о ее встрече с Грином), которому Сидней говорит:

«Вам нечего притворяться более. Карты открыты, и я хорошо вижу ваши. Они закапаны воском. Да, воск капает с прекрасного лица вашего. Оно растопилось. Стоило гневу и страху отразиться в нем, как воск вспомнил прежнюю свою жизнь в цветах. Но истинная, истинная жизнь воспламенит вас только после уничтожения, после смерти, после отказа! Знайте, что я хотел тоже ринуться вниз. Это не страшно! Нам следовало умереть и родиться! … Стать женщиной, поймите это, стать истинно живым существом вы можете только после уничтожения. Я знаю, что тогда ваше сердце дрогнет моей любовью. Я полумертв сам, движусь и живу, как машина; механизм уже растет, скрежещет внутри меня; его железо я слышу. Но есть сила в самосвержении, и, воскреснув мгновенно, мы оглушим пением сердец наших весь мир. Вы станете человеком и огненной сверкнете чертой. Ваше лицо? Оно красиво и с желанием подлинной красоты вошли бы вы в земные сады. Ваши глаза? Блеск волос? Характер улыбки? – Увлекающая энергия, и она сказалась бы в жизненном плане вашем. Ваш голос? – Он звучит зовом и нежностью, – и так поступали бы вы, как звучит голос. Как вам много дано! Как вы мертвы! Как надо вам умереть!»

Весь этот монолог разбит схваткой между героями, во время которой он стремится столкнуть ее в пропасть, после падения в которую она должна возродиться, а она – стреляет в него, потому что он узнал ее страшную тайну. Сидней ранен, Коррида покидает его, направившись якобы в город за помощью, а на самом деле чтобы привести убийц, и он в отчаянии восклицает: «Я хотел дать тебе немного жизни своего сердца! Ты выстрелила не в меня, – в жизнь, ей ты нанесла рану! Вернись!»

Заканчивается же весь этот душераздирающий сюжет тем, что, отдав весь свой выигрыш незнакомым бедным людям, Сидней попадает по воле преследующих его в сером автомобиле врагов в сумасшедший дом и пишет оттуда послание Королевскому прокурору, которое, скорее всего, до него не дойдет. Выходит что-то вроде антиутопии в духе Замятина или более поздних по времени и вполне жизнеподобных сюжетов, где главного героя ждет судьба диссидента, которого упекли в брежневскую психушку.

Но можно предположить и иное прочтение рассказа. Некий человек на фоне резко убыстряющейся жизни и на почве несчастливой любви да плюс еще фантастического выигрыша в карты сходит с ума (так опять возникает перекличка с пушкинским Германном) и воображает, что девушка, в которую он влюблен, – сбежавший из магазина манекен. Он заманивает ее в горы и собирается столкнуть в пропасть якобы для того, чтобы ее спасти, а на самом деле потому, что безнадежно болен. Она сопротивляется, стреляет в него в целях самообороны и спешит в город за помощью, после чего его как сумасшедшего отправляют в психиатрическую лечебницу, где он под наблюдением опытного врача может беспрепятственно рассуждать о «заговоре окружности против центра».

Вот его монолог, обращенный к лечащему врачу, к которому (монологу) не знаешь, как относиться: то ли это программное заявление автора, то ли гениальный бред сумасшедшего героя: «Представьте вращение огромного диска в горизонтальной плоскости, – диска, все точки которого заполнены мыслящими, живыми существами. Чем ближе к центру, тем медленнее, в одно время со всеми другими точками, происходит вращение. Но точка окружности описывает круг с максимальной быстротой, равной неподвижности центра. Теперь сократим сравнение: Диск – это время, Движение – это жизнь и Центр – это есть истина, а мыслящие существа – люди. Чем ближе к центру, тем медленнее движение, но оно равно по времени движению точек окружности, – следовательно, оно достигает цели в более медленном темпе, не нарушая общей скорости достижения этой цели, то есть кругового возвращения к исходной точке.

По окружности же с визгом и треском, как бы обгоняя внутренние, все более близкие к центру, существования, но фатально одновременно с теми, описывает бешеные круги ложная жизнь, заражая людей меньших кругов той лихорадочной насыщенностью, которой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, до крайности удаленного от истины. Это впечатление лихорадочного сверкания, полного как бы предела счастья, есть, по существу, страдание исступленного движения, мчащегося вокруг цели, но далеко – всегда далеко – от них.

И слабые, – подобные мне, – как бы ни близко были они к центру, вынуждены нести в себе этот внешний вихрь бессмысленных торопливостей, за гранью которых – пустота.

Меж тем одна греза не дает мне покоя. Я вижу людей неторопливых, как точки, ближайшие к центру, с мудрым и гармоническим ритмом, во всей полноте жизненных сил, владеющих собой, с улыбкой даже в страдании. Они неторопливы, потому что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, так как знают, чего хотят. Пять сестер манят их, стоя в центре великого круга, – неподвижные, ибо они есть цель, – и равные всему движению круга, ибо есть источник движения. Их имена: Любовь, Свобода, Природа, Правда и Красота».

Так кто же он, пророк или сумасшедший? Какое прочтение имеет большее право на жизнь?

Вероятно, это тот самый случай, когда нельзя ставить вопрос «или – или». Грин вложил сюда оба смысла, он играет с читателем, запутывает его и при этом следует в рамках западной литературной традиции, правда, связанной на сей раз не с Эдгаром По, а с другим известным писателем. О соотношении этих мотивов хорошо написала автору этой книги проживающая ныне в Париже исследовательница творчества Грина Ольга Максименко.

«„Серый автомобиль“. Да, на первый взгляд, это и есть один из его самых загадочных рассказов. По крайней мере сразу встают вопросы: что было, а чего не было? Во что верить, а во что нет? Исходя из элементарной логики и здравого смысла, получается, что Сидней увидел когда-то куклу, похожую внешне на Корриду, а потом спроецировал на нее свою философию и нелюбовь ко всякого рода автоматам, машинам и вообще неживым организмам. Живая фантазия и восприимчивое воображение превратились в бред и навязчивую идею, он помешался и угодил в психушку. Серый ландо – объект случайный, совсем случайное совпадение. Герой боится машин и внутренне отождествляет это авто с машиной смерти. У него даже возникает мания преследования. Но во что веришь, то и случается. Это повсеместный девиз фантастических произведений. Но это, если отбросить всякую чертовщину и символику (хотя они и составляют философскую начинку рассказа).

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 144
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?