Следопыт Бероев - Семён Александрович Данилюк

Танечка огляделась. Стянула рюкзак. Глаза округлились.

– Получается, мы дошли?.. Победа! – выкрикнула она слабым голосом.

– …беда! – подхватило эхо.

Игорь с улыбкой прижал палец к губам. Показал на снежные шапки по соседству.

Танечка не унималась:

– Мальчишки! Вникните. Мы на одном из пиков мира.

– Перевал – не пик, – возразил Игорь. – Во-он пик! БАМ называется – три тысячи километров с гаком.

Он повернул её к главной вершине Кодара.

– А для меня пик! – заупрямилась Танечка. – Воздух ощущаете? Настоящий горный воздух. Чем не Эльбрус? Мальчишки, мы на Эльбрусе! В Москве меня спросят: неужто? А я эдак небрежно: «А что? Прошла Кодар через тайный перевал!» Представляете, как звучит?! Эх, выпить нечего. Простофили вы! Все истинные альпинисты обязательно распивают на вершине шампанское. Олежка! Ну-ка, поищи в нагрудном кармашке. Может, бутылка «Абрау-Дюрсо» завалялась?

Танечка резвилась оленёнком. Остановить её было невозможно. Да и Игорь, судя по блаженной улыбке, готов был любоваться ею до бесконечности.

Засмотрелся и Бероев. Но уж сгущалось заново недоброе читинское небо. Клочковатые тучи наползали на скальные пики. А впереди предстояло самое трудное в горах – спуск.

– Пора, – напомнил Олег.

Танечка сокрушённо вздохнула:

– Пора так пора… А фото! – спохватилась она. – Не зафиксировать покорённую вершину – вы вообще как? Да кто нам после поверит! Оператор Бероев, не бездельничать! Доставай фотоаппарат и живо за работу! Эх, жаль, кошки не прихватили.

– Кошки-то тебе для А-1 зачем? – не понял Игорь.

– А для форсу. Пусть потом обзавидуются. Тимашев, что сторонишься? Давай в кадр. Да прижмись поближе! – Она притянула мнущегося Игоря. – Ты что, никогда альпинисток не обнимал? Или боишься перед будущей женой проколоться?! Давай, чтоб натурально! Покрепче.

– Как скажешь… Снимай, фотограф! – вдруг выкрикнул Игорь, с силой обхватил Танечку за лицо и впился в губы. Та дёрнулась, упёрлась несильно. Игорь не сразу оторвался.

– Достаточно натурально? – прохрипел он. Заалевшая Танечка освободилась.

– Губы прокусишь, бестолочь! – буркнула она.

Напоминание о кошках отчего-то Бероева обеспокоило. Пока продолжалось ликование, он потихоньку перепроверил содержимое поняги и рюкзаков. И не зря. Бог с ними, с кошками. Но Танечка, видно в расстройстве, не положила и страховочные верёвки. А это уж промах из серьёзных. Спускаться по осыпному склону без перил даже для альпинистов самонадеянно. «Последний случай, когда передоверил сборы другому», – зарёкся Олег.

Танечка заметила его кислую физиономию.

– Что-то забыла положить? – Она встревожилась.

– Да ничего страшного, – уклонился от ответа Олег. Натянул понягу. Попрыгал, проверяя. Следом, подражая, подпрыгнули и Игорь с Танечкой. Рюкзаки у обоих задребезжали. Олег ещё раньше заподозрил, что собраны они неграмотно и внизу, на стоянке, придётся перебрать. Впрочем, до стоянки ещё предстоял длительный спуск – без страховочных перил.

Оказалось, что и без тропы. Вскоре за перевалом тропа предательски вильнула меж валунов и затерялась. Спускаться пришлось на ощупь. Олег сползал по травянисто-осыпному склону. Лавируя меж камней, цепляясь за стелющийся кустарник, он как бы прокладывал путь остальным собственным телом.

Горный спуск всегда тяжкий труд. И опасный. Ступи неловко на осыпь, и тебя потащит, разгоняя, вниз. Олег заметил, что разогнавшийся Игорь вновь принялся цепляться за землю ледорубом, рискуя на него же напороться.

– Остановились! – выкрикнул он. – Ледорубы убрали! Ребята! – с укоризной произнёс он. – Вы хотите целыми дойти?

Он подобрался к участку орехового стланика, вырубил три палки в человеческий рост, заострил концы. Раздал.

– Считайте, что это альпенштоки. Наши палочки-выручалочки. Я пойду первым. А вы старайтесь идти след в след.

Убедившись, что угол уклона не уменьшается, Олег предложил Игорю спускаться перед Танечкой и быть готовым подстраховать, если та оступится. Гордый доверием Игорь спускался вполоборота. Косясь на спутницу, браво постукивал самодельным альпенштоком по камням. При этом размахивал им, будто жердью из палисадника. Так что Олегу страшнее делалось не за девушку, а за самого «поводыря».

Держась под защитой скального сброса, Олег обогнул очередной валун, выглянул. Дух его занялся.

Далеко внизу открылась долина. Суровая, пасмурная. В туманной дымке. Ограниченная двумя горными хребтами: с севера – Кодаром, с юга – Удоканом. У подножия горы бурлила, сливаясь и расходясь руслами и озерцами, река. За нею полыхала зеленью тайга.

Подошли подотставшие Игорь с Танечкой.

– Это и есть Средний Сакукан? – выдохнула Танечка.

– Средний Сакукан и Мраморное ущелье, – подтвердил Олег.

Зоркий Тимашев прищурился.

– А это то, что я думаю? – Он, как указку, выставил альпеншток. – Те самые урановые лагеря, да?

Олег достал бинокль, подкрутил.

За зеленью тайги, на склоне горы, громоздились земляные насыпи, похожие на кротовые норы, а под ними – полуразваленные деревянные постройки. Запретная урановая зона. По прикидкам Бероева, рудник и лагеря непременно должны быть связаны с Большой землёй. И если даже сама дорога не сохранилась, то следы её не могли испариться. А это ориентир на их пути к Чаре.

Но прежде предстояло переправиться через бурливый Средний Сакукан. Река билась о мокрые каменные глыбы, утекала в лесные чащобы, разливалась ручьями и озерцами, крутилась среди болот и лиственничных перелесков. Ориентируясь, Олег старался запомнить расположение порогов, бродов, деревянных мостов через реку.

Дальше он повёл свой отряд по ернику. Рассчитав, что, если поедут ноги, стелющиеся берёзы замедлят падение.

Ближе к подножию вновь возникла спрятавшаяся игрунья-тропа. Появилась и устремилась вниз, в кедровый стланик у подножия. Танечка и Игорь одновременно вскинули победно альпенштоки. Переход вымотал обоих. Хотелось привала.

Но