Мила Рудик и загадка Сфинкса - Алека Вольских

— Аррендаре!

Сапфир ярко вспыхнул и тут же погас. В тот же миг все до единого камни, летящие в них, замерли в воздухе лишь на долю секунды и со свистом полетели обратно, с тупым громким звуком ударяясь о кости. Мила заметила, как одному ходячему мертвецу камень снес полчерепа.

Ребята снова бросились к проходу в стене. За их спинами поднялся неимоверной силы дробный перестук.

Перед тем как нырнуть в темный туннель, Мила на секунду обернулась и обмерла: скелеты молотили друг друга камнями; в разные стороны отлетали челюсти, кисти рук, реберные кости.

— Кости танцуют, — ошеломленная этим зрелищем, прошептала Мила.

— Ты с ума сошла!? — крикнул Ромка и бесцеремонно рванул Милу за руку. — Пошли! Быстрее!

Он тянул ее за собой: они бежали по узкому темному коридору пещеры, не останавливаясь. Пол под их ногами все время шел вниз. Тимур, бегущий чуть позади Милы, тяжело дышал то ли от быстрого бега, то ли от пережитого ужаса. Через какое-то время проход стал расширяться. Дышать стало свободнее, но при этом воздух в пещерном туннеле стал холоднее. Наконец ребята замедлили бег и, пробежав еще несколько метров, остановились. С минуту они стояли молча, прислушиваясь.

— Вроде… тихо… — тяжело дыша и опираясь руками о колени, чтобы прийти в себя после пробежки, произнес Тимур. — Почему они не стали нас преследовать?

— Во-первых, — задыхаясь, начала Мила, прислонившись спиной к стене, — они отвлеклись друг на друга — у них завязалась драка. Помнишь, ты говорил: «Звук такой, словно кости танцуют»?

Тимур согласно кивнул, не в силах ответить «да».

— Так вот, — продолжала Мила, — они не танцуют, они устраивают побоище. Видел черепа и кости на входе? Это последствия драки, я так понимаю. А во-вторых…

Мила замолчала, чтобы перевести дух.

— А во-вторых, — заговорил вместо нее Ромка, оглядываясь по сторонам (он тоже опирался рукой о стену и тяжело дышал), — ты видишь здесь хоть один скелет? А череп? Хоть маленькую косточку? Нет?

Тимур тоже посмотрел вокруг: Ромка был прав — костей здесь не было.

— Наверное, они по какой-то причине сюда не ходят, — предположил Ромка.

— Как будто привратники на входе, — сказала Мила. Она громко сглотнула и посмотрела на своих друзей с нескрываемым ужасом. — На одном из них была одежда. Она не такая уж древняя. Даже сейчас так одеваются некоторые волшебники в Троллинбурге. И знаете, что я думаю?

Тимур и Ромка с интересом смотрели на Милу.

— Я думаю, все те, что однажды пришли сюда за сокровищами, в том зале были убиты. Они умерли, но не совсем…

— Что значит — «не совсем»? — хмуро посмотрел на нее Тимур.

Мила судорожно вздохнула.

— Я думаю, они становятся такими же — превращаются в живых мертвецов. Как сказала Улита: «Зло порождает сама земля».

Тимур уставился на Милу с диким ужасом.

— Ты что же, хочешь сказать, что и Берти…

— Не говори ерунду! — перебил его Ромка. — Он что, по-твоему, за пару часов превратился в скелет, что ли?

Тимур облегченно выдохнул.

— Нет, я думаю, — сказала Мила, — когда Берти здесь проходил — если он проходил, — они не двигались, и он видел только, что вокруг лежат скелеты.

— Почему ты так решила? — спросил Ромка.

Мила помялась.

— Ну, не знаю… Мне показалось, что когда мы вошли, они… проснулись. — Она поежилась. — Может, хватит о скелетах?

Ромка устало выдохнул и посмотрел вперед, где коридор поворачивал вправо.

— Пошли дальше искать Берти?

Не разговаривая больше, ребята шли все время вниз. Иногда свод резко опускался, и им приходилось нагибаться, чтобы пройти. Вскоре они вышли к развилке.

— Смотрите! — сообщил Ромка: — Здесь два коридора!

Влево и вправо уходили узкие и темные пещерные ходы. Они выглядели совершенно одинаково, и трудно было сказать, какой ребятам следовало выбрать.

— Эй, мой перстень загорелся! — радостно воскликнул идущий последним Тимур, и, обернувшись, ребята увидели желтовато-зеленое свечение, исходящее от его руки.

— Мой тоже!

На Ромкином перстне вспыхнул синим светом сапфир.

— Здесь какая-то странная магия действует, — нахмурив брови, сказала Мила.

— Давайте посмотрим этот ход, — предложил Ромка, указывая вправо.

Тимур последовал за ним, и оба они осторожно пошли по правому проходу. Мила быстро скользнула взглядом по стене прохода, поворачивающего влево, и уже хотела идти за друзьями, как вдруг ей показалось, что на стене что-то есть. Нерешительно она двинулась по левому проходу, освещая себе дорогу светом карбункула. Подойдя поближе, она разглядела неясный рисунок, который, похоже, состоял из символов. Мила хотела подойти еще ближе, но тут раздался голос Ромки.

— Эй, Мила! — крикнул он громко. — Здесь на стене выцарапан рисунок — лошадиная голова! Я думаю, этот ход ведет из пещеры наружу, и если верить этой лошади на стене, то прямо к усадьбе белорогих!

Мила, как будто в ответ на собственные мысли, отрицательно покачала головой, потом задумчиво произнесла:

— Если наружу, то Берти не стал бы туда идти. — Она посмотрела в темноту прохода, в самом начале которого стояла. — Значит, он пошел в эту сторону.

Мила решительно подошла ближе к стене, где заметила что-то похожее на символы. Она осветила их рубиновым шаром света. В первый момент символы показались ей знакомыми. Но не успела она напрячь память, чтобы вспомнить, откуда они ей знакомы, как с той стороны, где были Ромка и Тимур, раздался такой сильный грохот, что задрожали стены пещеры.

Мила, забыв о символах, стремглав бросилась к друзьям. Но, пробежав несколько шагов и вновь оказавшись на месте развилки, Мила уткнулась в глухую стену. Перед ее глазами была гладкая и ровная плита, вместо которой только что был проход. В этот проход вошли Ромка с Тимуром.

Мила провела руками вдоль плиты.

— Ромка! Тимур! — крикнула она во весь голос.

Ее голос эхом подпрыгнул к пещерному своду, оттолкнулся от него и рассеялся в темных коридорах. На ее крик никто не отозвался.

Мила попробовала толкнуть плиту, но та не поддалась, и Мила поняла — это была очередная ловушка. И так как туннель, в котором оказались ее друзья, вероятно, вел наружу, то, значит, в западне оказалась только она — Мила.

Мила посмотрела вправо, туда, откуда они пришли, — назад возвращаться было нельзя, это было равноценно самоубийству. Потом она повернула голову влево, туда, куда, скорее всего, мог пойти Берти — мог, если он вообще здесь был, в этой пещере.

Но если он все-таки здесь — она должна его найти. Плевать, что она осталась одна. Плевать, что здесь темно и опасно. Плевать, что от страха у нее дрожат поджилки, и зуб на зуб не попадает. Нужно искать Берти, а значит… Значит, она пойдет налево.